Первым мировым кризисом эпохи глобализации, скорее всего, можно назвать мощный экономический кризис, который буквально потряс Америку и Западную Европу в 1992–1993-х гг. Этот кризис в Америке, кстати, дорого обошелся клану Бушей. Дж. Буш-старший тогда проиграл президентские выборы Биллу Клинтону после одного срока президентских выборов, что очень редко для Америки, хотя, напомню, он стал героем Америки после операции «Буря в пустыне» 1991 года. Восходящий цикл экономического развития в основных центрах мировой экономики, в «великой триаде» (Америка – ЕС – Япония), тогда продолжался с 1993 по 2000 г., почти восемь лет. И это вполне закономерно – все послевоенные годы продолжительность цикла находится в пределах 8–10 лет.
Отметим, «невезучим» президентом считается также Дж. Картер, который попал в жесткие сети развернувшегося мирового кризиса в 70-х гг. (после энергетического кризиса, спровоцированного внезапным и крупным повышением цен на нефть арабскими странами); он обрушился тогда в первую очередь на экономику Америки и привел к власти Рональда Рейгана. А Картер представился публике примерно таким, каким предстал позже Буш, слабым и неэффективным, хотя это было далеко не так.
Слабому Клинтону здорово повезло в этом смысле – он пришел в Белый дом в период завершения фазы нахождения экономики Америки на «дне» падения, в условиях начавшегося подъема и ушел буквально накануне завершения длительного цикла повышательной динамики американской экономики, в преддверии нового кризиса (начавшегося в 2001 г.). Но к экономическому росту США в 90-е гг. Клинтон имел мало отношения, хотя все результаты роста стали связываться с его «удачной политикой» – его правление совпало по времени с циклом устойчивого экономического роста в США. Этот цикл завершился спустя год после новых президентских выборов в Америке (2000). И уже в следующем, 2001 г., американская экономика, как и экономика стран ЕС и Японии, была втянута в новый мировой кризис. В США этот мощный экономический спад и депрессия совпали с большой трагедией 11 сентября, что в значительной мере заглушило последствия кризиса, направляя общественную мысль к поиску связей между кризисом и этим террористическим актом.
Но это была совершенно ложная установка – к сентябрю 2001 г., когда о трагедии никто не мог предполагать, например, иностранные ПИИ в американскую экономику составили менее 40 млрд долл., в то время как за 2000 г. они приблизились к 500 млрд долл. Таким образом, сильнейший спад в Америке начался уже в 2001 г., что отражают основные индикаторы по месяцам того года. Тот мировой кризис был тяжелым и затяжным, он перекинулся даже на «высокотехнологичные» производства (Hi Tech), – это явление известно как «первый кризис высокотехнологичных отраслей». И лишь с конца 2002 г. начался медленный подъем. У меня впечатление, что и подготовительные мероприятия к войне в Ираке были начаты в тот период с целью стимулировать выход из экономического кризиса – еще в конце 2002 г. в правительстве Буша не было уверенности в том, что начавшееся слабое оживление в экономике не прервется новым сильным спадом. Конечно, Буш-младший не хотел уйти из Белого дома, как и его отец, побывав в нем всего лишь один срок, уйти как неудачник.
Так же плачевно обстояли дела в те годы (2001–2002) в странах ЕС и Японии – двух других центрах экономической мощи мирового капитализма. Следовательно, это был уже второй мировой экономический кризис эпохи глобализации. Новый всемирный экономический цикл начался с конца 2002 г., когда мировая экономика достаточно устойчиво вошла в стадию роста. Все центры капитализма развивались устойчиво, со средними показателями роста – от двух до четырех пунктов процентного роста. Китай показал беспрецедентный рост – 10% в 2000–2007 гг., Индия – 6%, Бразилия – 5,5%, Россия – 7% в докризисный период.
Прошло всего 6 лет более или менее стабильного роста, и мир столкнулся с финансовым, а затем и общим экономическим потрясением (2008–2010 гг.). Его можно рассматривать и в такой плоскости – процессы глобализациисокращают цикл, длительность фазы подъема и устойчивого развития мировой экономики в ее наиболее развитых подсистемах – т.е. «великой триаде» плюс новый центр, Китай. А это отражается в целом на мировой экономике.
Отметим, что общая характерная черта всех послевоенных кризисов состоит в том, что они начинаются со сферы финансов, быстро перетекают в промышленное производство и сельское хозяйство, а затем – внешнюю торговлю. При этом одна из главных особенностей современных кризисов мировой экономики состоит в том, что фазы устойчивого развития в общей динамике цикла характеризуются крайней пространственной неравномерностью. Даже на стадии высшей точки подъема в «великой триаде», на «периферии возникали «возмущения» – т.е. происходили сильнейшие регионально-континентальные и страновые спады и кризисы. Так, в период общей повышательной динамики 1993–2000 гг., который международные организации (Экономический и Социальный Совет ООН, ЮНКТАД, МВФ и др.) считают наиболее удачным периодом всех послевоенных десятилетий, когда Мировой валовый продукт (МВП) возрастал ежегодно более чем на 4%, произошло самое крупное падение в половине африканских стран. А в 80-е гг. в глубоком кризисе пребывали многие страны Латинской Америки (тогда специально для них профессором Гарвардской школы мировой экономики Дж. Уильямсоном была разработана под эгидой МВФ программа «Вашингтонский консенсус», которую Гайдар и Чубайс навязали Ельцину – вокруг которой и развернулся тот «великий спор» между парламентом и правительством.
Другой региональный кризис – это известный азиатский кризис 1997 г., в зоне стран АСЕАН – он также развернулся в период высокой экономической динамики в экономике «великой триады». Кстати, этот азиатский кризис не оказал ровным счетом никакого влияния на Россию, хотя известный «дефолт» августа 1998 года и официальные власти, и специалисты прочно увязали эти два явления (с целью уйти от ответственности за свои провалы). Дело в том, что Азиатский кризис разразился в конце 1997 г. и к весне 1998 г. уже был «разрешен» – противоречия оказались «снятыми», а для Малайзии – еще ранее (с начала 1998 г.), после того, когда она немедленно после разразившегося кризиса отказалась от «услуг» MBФ с его «Вашингтонским консенсусом» и предприняла самостоятельные шаги для выхода из кризиса. В России этот финансовый кризис разразился в августе 1998 г. – т.е. после выхода из кризиса азиатских стран. Следовательно, его причины имеют исключительно внутренний характер. Спровоцирован же он был абсолютно бездарной правительственной политикой, и прежде всего его финансовым сектором, отражая несостоятельность ельцинского «недогосударства».
