Уже через несколько дней после родов к нам заехал наш приятель Алексей Нешин, давно профессионально занимающийся фотографией. Он и сделал самые первые снимки маленькой девочки Василисы, а через несколько дней перезвонил по телефону и сообщил нам, что в разделе светской хроники журнала «Огонек» вскоре появится статья о наших домашних родах с фотографией новорожденной. Финалом этой истории стал мартовский (№10 за 1992 г.) «Огонек» со статьей «Дети «Крематория».
Глава XI. ПЕРВЫЙ КЛОЧОК БУДУЩЕГО ОБЛАКА
Январь и большую часть февраля мы провели в Москве. Главной причиной этого, конечно же, явилась смерть матери Армена, но и без того чувствовалась необходимость каникул. У каждого из участников группы просто набралась куча обычных семейных дел. Да и накопившаяся усталость от непрерывных гастролей начинала сказываться на концертной программе, так что стихийный перерыв оказался очень кстати. К тому же необходимо было подумать о свежем материале. Проблемы с комплектацией группы – я имею в виду сомнения Армена по поводу гитариста – разрешились. То, что участники группы высказали три месяца назад в противовес мнению лидера, подтвердилось практикой. Теперь, когда коллектив музыкально и духовно сплотился, пришла пора порадовать поклонников новым диском. Конечно, до выхода этого альбома в свет было еще очень-очень далеко – пока речь шла лишь о начале работы над новым материалом.
В один прекрасный (а может, наоборот, обычный) день Григорян принес и раздал всем кассеты со своими новыми сочинениями. Это была обычная домашняя запись на бытовом магнитофоне, где под собственный аккомпанемент на гитаре он пропел 10 – 15 пока еще никому не известных песен. Было видно, что внутренне Армен созрел для новой работы, и этому творческому выплеску предшествовали многие обстоятельства…
Где-то через неделю я «выдал» всем аналогичные кассеты, где было записано три или четыре моих опуса. Я не думал, что все они войдут в следующий альбом, но предполагал, что после коллективной репетиционной обработки пара из них вполне выдержит конкуренцию с песнями Армена. Мне не хотелось бы, чтобы после этих слов кто-то подумал, будто моей задачей было соперничество с Григоряном. Ничуть, да и конкурировать с ним – мне не с руки. Армен – продуктивный автор, ему ничего не стоит «выдавать на гора» столько материала, сколько необходимо. Я, наоборот, пишу песни довольно редко – лишь когда чувствую такую потребность…
А надо вам сказать, что слушать «сырые» заготовки будущих песен – дело неблагодарное. Они еще не только не имеют ярких индивидуальных черт (будь то запоминающиеся гитарные риффы или выверенные сольные партии), но еще не оформились ритмически: каждую из них пока еще можно «развернуть» абсолютно разным образом. Говорю я это к тому, что на этом этапе большинство вещей воспринимаются довольно бесцветно и не вызывают особого желания работать с ними. Как бы то ни было, мы нашли место для репетиций, – наша предыдущая база в железнодорожном депо к тому времени уже накрылась медным тазом, – и теперь таковым на краткое время стал закуток в Центральном Доме культуры медработников на улице Герцена. Тамошний радист Виталий жил где-то на Речном вокзале, и был вычислен кем-то из наших знакомых, кажется Вовой Корнеевым. После того как в его кабинетике Андрей Сараев устанавливал ударную установку, мы чудом втискивались в оставшиеся полости, и репетиция начиналась. Все это было дико неудобно, но других вариантов тогда не было. Все помещения в столице, включая много лет пустовавшие подвалы и чердаки, в условиях новых товарно-денежных отношений представляли интерес для многочисленных коммерческих предприятий и фирм. Группе, даже такой известной, аренда помещения была явно не по карману.
Но трудности трудностями, главное – будущий альбом сдвинулся с мертвой точки. Забегая вперед, сообщу, что этот материал будет реализован в студии лишь через два года, в январе – марте 1994 года. Эта работа получит название «Танго на облаке».
Глава XII. РАЗМЫШЛЕНИЕ О «КРЕМАТОРИИ 91 – 94»
Пришла пора отвлечься от хронологической последовательности деяний группы и поразмышлять о «Крематории» образца 1991 – 93 годов, то есть о составе: Григорян (вокал, акустическая гитара) – Троегубов (вокал, акустическая гитара) – Мурашов (лидер-гитара) – Россовский (скрипка) -Третьяков (бас-гитара) – Сараев (ударные). (Последовательность фамилий взята из наиболее известной студийной работы этого периода – «Двойного альбома».)
Я уже говорил о том, что на этапе перехода из квартир на сцену, от акустики – к электрическому звуку «Крематорий» заложил одну плохую традицию: довольно низкое качество исполнения. Конечно, это произошло не случайно. В те годы мы ценили скорее уровень мышления, чем уровень исполнения. У нас не было репетиционной базы, где мы могли бы оттачивать свое мастерство на звуке, как это делали музыканты, скажем, «Арии». Да и не все наши западные музыкальные кумиры утруждали себя отработкой техники. Скажем, тех же «Роллингов» британская музыкальная критика просто распинала за знание «всего трех аккордов», а они и в ус не дули, преспокойно выпуская альбом за альбомом. Поверьте, я не оправдываюсь, а пытаюсь понять причину и признаю, что лажали мы достаточно заметно. Сочиняя красивые и мелодичные песни, мы часто портили их собственным неуклюжим исполнением и «недоруленными» аранжировками. Тем не менее, публика нас всегда любила – ведь большинство слушателей не замечает мелких недочетов, слышных уху профессионала. Естественно, что эрудированного в музыкальном отношении, «слышащего» потребителя – а тем более коллег по музыкальному цеху – мы тем самым отталкивали. Постепенно такая традиция крепла. Я не хочу сказать ничего плохого о людях, игравших в составе группы в 1987 – 91 годах, но музыкантами – по духу и качеству исполнения – из них были единицы. После моего возвращения (не правда ли, скромно!), а особенно после того как я притащил в группу своего гитариста Андрея Мурашова, сложился состав, способный преодолеть порочную тенденцию и сделать шаг на следующую ступень.
Ритм-секция в лице Сараева и Третьякова не хватала звезд с небес, но могла работать ровно и стабильно – а это уже немало! Вообще, Андрей Сараев в плане музыкального самосовершенствования, по-моему, занимал в группе первое место. У него практически не проскакивало технического брака на концертах, и весь арсенал его приемов был отработан до автоматизма. К тому же он отслушивал новую музыку во всех жанрах, стараясь быть в курсе современного уровня не только игры на ударных, но и звучания группы в целом.
