Противник был ошеломлен. Но, придя в себя, гитлеровцы снова ринулись на гребень.
Иванов бил по наступавшим длинными очередями. Стрелялим и мы. А между тем к гребню начали подходить и другие бойцы из подкрепления. Они без команды ложились рядом с моими ребятами и открывали огонь по фашистам.
После того как в рядах егерей разорвалось несколько гранат, продвижение наступавших приостановилось, и они укрылись за камнями. Я перестал стрелять, чтобы выяснить, что происходит у нас на гребне. Первым увидел улыбающегося Хатенова, который с удовлетворением оглядывал подоспевших на выручку нам бойцов. Подмигнув мне, он с гордостью сказал:
- А ведь удержали перевал!..
Теперь обстановка резко изменилась. Гитлеровцы понесли большие потери, пыл их поостыл. И хотя на дальних от нас участках склона они продолжали двигаться к перевалу, передние линии остановились.
Я спустился к нашему командному пункту, когда туда подошли все сорок бойцов, прибывших на пополнение, У нас теперь было три ручных пулемета и ротный миномет. Если учесть то, что мы занимали выгодную позицию, это была уже серьезная сила. Теперь егерям вряд ли удастся выбить нас в лоб с перевала!
Не теряя времени, бойцы под моим наблюдением укрыли за камнями часть принесенных боеприпасов и продуктов. Другую часть отправили на гребни. Потом сформировали смену для защитников перевала - им необходим был отдых. Немедленно спустили вниз раненых. Один из них был в тяжелом состоянии, и его предстояло нести на импровизированных носилках по крутым склонам. Что касается легкораненых, то они заявили, что после перс-вязки в медсанбате без задержки вернутся в отряд.
Не успел я ознакомиться с указаниями, присланными штабом дивизии, поднялась сильная перестрелка на левом фланге. На гребне находилась горстка бойцов. Поэтому я поспешил туда, взяв несколько человек из пополнения.
На первый взгляд за перевалом было все по-прежнему: на скалах у выхода на ледник виднелись фигуры егерей. На самом леднике, вернее, на снежном поле, идущем от него к нам, кое-где темнели трупы и валялись какие-то предметы, брошенные гитлеровцами во время бегства, Никаких явных признаков предстоящего наступления обнаружить не удалось. Что же касается вспыхнувшей вновь интенсивной стрельбы, то она наводила на мысль, что противник просто хочет отвлечь наше внимание от каких-то своих действий на другом участке.
Так оно и оказалось, и замысел гитлеровцев стал ясен для нас.
Тщательно осматривая гребень, ведущий к высоте 1360 с севера, я разглядел в бинокль, как из-за скалы появилась рука и стала ощупывать выступы на крутой стенке, обращенной в нашу сторону. Потом высунулась по пояс фигура альпиниста. Он забил крюк в трещину скалы, наценил альпинистский карабин, вставил в него веревку и, немного спустившись, вышел на обращенную к нам сторону скалы (видимо, этот участок подъема удавалось преодолеть только таким способом). Немцы находились уже довольно близко к вершине высоты 1360. Из-за гребня показались еще двое.
Нас разделяло не более двухсот метров. Снайперской винтовки не оказалось. Я быстро прицелился и выстрелил из карабина... Солдат повис, раскачиваясь на веревке.
Так вот что задумали гитлеровцы! Потерпев неудачу на нашем правом фланге, они решили взобраться на вершину и ударить по нас сверху. В такой ситуации нельзя было терять ни минуты, и я послал на высоту 1360 группу бойцов, приказав дежурить там и ждать дальнейших распоряжений. Провожать их пошел Нурулиев. Какова была обстановка на вершине, мы не знали, а потому установили непрерывное наблюдение за поднимавшимися товарищами.
Стрельба на левом фланге обороны стала быстро затихать, теперь она потеряла всякий смысл. Немцам стало ясно, что мы разгадали их хитрость, их скалолазы, видимо, вернулись назад. Вскоре прекратилась стрельба и на правом фланге.
Это был самый ожесточенный бой за перевал у высоты 1360. Но противник не успокоился на этом. Уж очень выгодной была позиция, занятая нами, чтобы он отказался от попыток захватить ее. Больше боялись теперь гитлеровцы и окружения своих подразделений в теснине. Именно поэтому они усилили группу, штурмовавшую перевал, и в последующие три дня, 26, 27 и 28 сентября, несколько раз предпринимали попытки покончить с нами.
О значении нашего участка, вскоре ставшего исходным рубежом для наступления 394-й стрелковой дивизии, свидетельствовало и то, что вскоре численность советских войск на перевале возросла до четырехсот человек. Для связи со штабом полка и дивизии была проложена телефонная линия. Впервые после нескольких бессонных ночей мы с Хатеновым легли отдыхать "дома" - в углублении под скалой, обнесенном теперь надежной стенкой, укрывавшей нас от осколков при минометном обстреле. Сюда же спустились на отдых все бойцы нашего с Хатеновым отряда альпинистов. Их сменили на гребне красноармейцы из 121-го горнострелкового полка, благодаря которым мы теперь были сыты и тепло одеты. На радостях даже позволили себе разжечь небольшой костер из собранных внизу сучьев и вскипятили чай.
Только тогда при свете костра я наконец ознакомился с полученными еще днем указаниями штаба дивизии. В соответствии с этим документом нам надлежало закрепиться на достигнутом рубеже и до подхода нового подкрепления дальнейшего продвижения пока не совершать, а ограничиться активной разведкой ущелья реки Клыч, не допуская выхода противника на фланги и в тыл полка.
На следующий день на рассвете фашисты снова начали минометный обстрел и попытались повторить то, что им не удалось сделать накануне. Днем появился немецкий самолет. Он несколько раз заходил на наши позиции и поливал нас с большой высоты длинными пулеметными очередями. Убедившись, что против него у нас нет серьезного оружия, летчик опустился довольно низко и стал пикировать на гребень с разных сторон. Улетел он лишь после того, как израсходовал весь боезапас. Мы били по самолету из винтовок и в одиночку, и залпами, пытались приспособить для этого ручной пулемет, но не нанесли самолету никаких повреждений. Потом он появился опять. Летчик, осмелев, кружил над нами совсем низко. Он, видимо, был не из робкого десятка. Развернувшись над ущельем реки, гитлеровец летал вдоль гребня ниже нас. Возникла ситуация, возможная только во время боев в горах: мы били по самолету не вверх, а вниз, что никак не вязалось с обычным представлением о зенитной стрельбе. Наконец неутомимый Иванов, ловко приспособив для стрельбы ручной пулемет, полоснул по фашистскому стервятнику длинной очередью. Только после этого он взмыл вверх и улетел за перевал.
Самый крупный оборонительный бой у вершины 1360 начался 27 сентября. На этот раз егеря наступали на оба фланга сразу. После минометного и артиллерийского обстрела на нас двинулось до батальона пехоты. Подойдя к гребню, гитлеровцы повели интенсивный обстрел из ротных минометов.
