В Явлинского верили и тогда, и сейчас верят. Верю ему и я. В те первые годы реформ — 1992–1993 и с экрана телевизора, и через газеты всем нам внушали, что страна переживает якобы болезни роста, надо немного потерпеть и скоро все стабилизируется. Григорий Алексеевич в книгах «Диагноз», «Уроки экономической реформы» и других ясно давал понять, что речь идет не о болезнях роста, а об агонии умирающего. Говорил он это очень вежливо, осторожно, чтобы не поранить болезненное самолюбие правителей. «Если бы кто-то сказал Дэвиду Юму или любому другому экономисту его масштаба о том, что нация может быть готова отказаться от всей своей промышленности ради того, чтобы осуществить переход к рыночной экономике, он, наверное, счел бы этого человека сумасшедшим»[115].
В то время, когда общественности внушали, что другого пути нет, что надо терпеть, за рубеж активно перекачивались ценности, принадлежащие всему обществу. Тем не менее президент Б. Ельцин имел поддержку у населения. У социологов вошло в обиход выражение «резерв Ельцина». Это люди, которые не за Ельцина, но и не против него. Многие, расценивая деятельность Ельцина отрицательно, боялись номенклатурно-партийного реванша. По их мнению, новые лидеры, способные соперничать с Ельциным в демократических преобразованиях, не появлялись на политическом горизонте. «Независимая газета» ежемесячно публиковала список 100 ведущих политиков, среднемесячная ротация составляла примерно 12 человек. Большой популярностью пользовался А. Руцкой.
Г. А. Явлинский не имел высокой должности, где он был бы заметен, не был депутатом, не входил ни в какую партию. И все же его имя приковывало к себе внимание общественности. Ведь прогноз, который он сделал в «Диагнозе», подтвердился.
В декабре 1993 года интеллигенция составила ядро электората Явлинского. В основном это были люди, которые раньше голосовали за Ельцина, которые ни при каких условиях не стали бы голосовать за Зюганова и, скорее всего, колебались, оценивая возможности Е. Гайдара.
Может быть, это очень условно и спорно, но на мой взгляд, «Диагноз» и последовавшие затем «Уроки экономической реформы», а также весь предыдущий путь Григория Алексеевича сыграл большую роль в формировании его электората. Поэтому я позволю себе остановиться на «Уроках экономической реформы», на обзоре его идей подробно.
В этой книге Григорий Алексеевич анализирует процесс реформирования 1992–1993 годов. И хотя она написана с преобладанием экономических терминов, читается легко и понятно, потому что поднимает весьма болезненные вопросы повседневности. Вопрос о том, можно ли нашу экономику вывести из кризиса, — это отнюдь не праздный вопрос. Кризис экономики — это задержка зарплаты и пенсии, безработица и бедность. Реформы, определившие нынешнее тяжелое состояние экономики, начинались в 1992 году. Именно тогда закладывался фундамент нового построения, которое даже условно домом не назовешь, уж очень оно неуютное и кособокое. В те годы все мы были шокированы гиперинфляцией. Цены росли не по дням, а по часам, и от этого страдали все. Сейчас от гиперинфляции наизнанку страдают шахтеры, работники бюджетной сферы… Для того чтобы правильно осмыслить такое «беззарплатное» положение вещей, надо вернуться к 1992 году и понять причину, из-за которой очень многим стало так плохо жить. Причина, пожалуй, не в том, что где-то в правительстве или в команде президента появился краснеющий Альхен из дома престарелых, описанного в известном романе Ильфа и Петрова. Никто шахтерские деньги не ворует, их просто нет. А почему их нет? Ведь люди работают, те же шахтеры добывают уголь, кто-то за него платит. Или не платит? Потому что «весь подход к реформам с чисто экономической и профессиональной точки зрения был провалом от начала и до конца», — объясняет Г. А. Явлинский.
— Подход по типу шоковой терапии ставит своей задачей, чтобы экономические агенты сразу, в один день начали сами строить новую экономику. Это — идеологическая догма, сохраняющая в наших условиях все многочисленные реликты бюрократического регулирования, которые остаются законсервированными в экономической практике именно в силу того, что правительство с самого начала пытается полностью освободить себя от экономического регулирования процесса трансформации. Появляющийся в результате этого вакуум немедленно заполняется чем-то, что зачастую еще хуже, чем прежние органы управления[116]. Нашу экономику Григорий Алексеевич определил не как плановую и тем более не рыночную, но постплановую, предприятия — постгосударственные. В первой части книги он дает характеристику происходящим процессам, анализируя понятия собственности, искажения в относительных ценах. Во второй — дает рекомендации, в соответствии с которыми можно было бы изменить положение к лучшему. Кстати, «друзья» Г. Явлинского часто обвиняют его в том, что он может лишь критиковать. Наверное, они не нашли времени для чтения его книг. В «Уроках экономической реформы» ясно и четко расписаны его предложения, которые и сейчас не утратили своей актуальности. Первое — структурная и институциональная перестройка, решение вопроса о собственности: второе — демонополизация экономики, земельная реформа; третье — условия экономического роста на основе, совершенно отличной от той, которая существовала в плановой экономике; четвертое — отказаться от модели, предназначенной для малых открытых экономик, внедряемой МВФ; пятое — выходить из кризиса совместными усилиями России и бывших союзных республик. Беда в том, что далеко не всякий сразу сможет понять, что имеется в виду, когда говорят об условиях экономического роста. Это очень большой круг вопросов: и усиление роли государства, и ревизия законодательства, и приватизация, проводимая гласно на открытых аукционах; и новый налоговый кодекс, сориентированный на поддержку малого и среднего предпринимательства… Не всякий сможет понять, что значит отказаться от модели, внедряемой МВФ. Альтернативу, предлагаемую Григорием Алексеевичем, нельзя вместить в одну фразу, это комплекс мероприятий, выводящих страну из экономического кризиса. И тем более нельзя «спускать» его идеи к примитивизму, подстраиваясь под непосвященных. Мне очень хочется, чтобы эти поистине мудрые мысли стали предметом всеобщего обсуждения. Но это требует высокой культуры и желания понять.
В программах и идеях других экономистов, партийных лидеров действительно больше критики и, как правило, нет конструктивных предложений. Это в большей степени эмоциональные всплески, перечисление бед и невзгод, обрушившихся на нашу страну. Я не против эмоций. Но, когда одни эмоции и никаких мыслей по поводу выхода из кризиса, то…
