Чтобы сделать репертуар театра соответствующим своим эстетическим воззрениям, Любимов призвал к сотрудничеству тех писателей, художников, композиторов, ученых, взгляды которых соответствовали его творческой позиции. Это был художественный совет единомышленников. Это были лучшие люди науки, театра, литературы, поэзии — «интеллектуальные сливки» России. Членами художественного совета театра были выдающиеся ученые П.Капица и Г.Флеров, такие известные писатели и поэты, как А.Твардовский, Н.Эрдман, Ю.Трифонов, Б.Можаев, Ф.Абрамов, Ф.Искандер, А.Вознесенский, Е.Евтушенко, Б.Ахмадулина, Б.Окуджава, театральные критики Б.Зингерман, К.Рудницкий и А.Аникст; композиторы Э.Денисов и А.Шнитке, кинорежиссеры Э.Климов и С.Параджанов, скульптор Э.Неизвестный.
Любимов часто будет повторять слова ближайшего друга и главного помощника в первые годы «Таганки» Николая Робертовича Эрдмана: «Главное в театре — это хорошая компания». В функции «хорошей компании» входило не слепо соглашаться с действиями режиссера, а помочь ему соизмерить свой опыт с практикой мирового театрального искусства и сделать «Таганку» одним из лучших театров страны. К сожалению, художественному совету часто не хватало времени на обсуждение собственно художественной стороны — очень много сил уходило на пробивание спектаклей и борьбу с Управлением культуры. Кризисные ситуации, возникавшие из-за конфликтов с чиновниками, конечно, осложняли работу, но в тоже время еще больше соединяли всех. Когда главный режиссер чувствовал, что твердолобость чиновников из Управления не пробить, он обращался за помощью к людям близким к высшему руководству страны. Это были политические советники — сначала Л.Брежнева, а потом Ю.Андропова, а еще позже М.Горбачева — Л.Делюсин, А.Бовин, Ф.Бурлацкий, Г.Шахназаров...
Художественное и административное руководство театром осуществлялось не только в его стенах. Ю.Любимов с утра уходил на работу, а жена — Людмила Васильевна — бежала на рынок. К обеду в дом на Садовом кольце, что напротив американского посольства, из театра приходили человек десять. Помимо того что жена режиссера всех потчевала, она еще являлась мозговым центром, а ее квартира — штабом Театра на Таганке. В этой квартире решались все главные вопросы, обсуждался будущий репертуар. Полная бурных событий, скандальная жизнь «Таганки» не только прошла у Целиковской перед глазами, но и втянула ее в свой водоворот. Жесткий характер Людмилы Васильевны, совсем не соответствовавший ее несколько легкомысленной внешности, ее целеустремленность, острый ум, связи, идеи — все это легло в фундамент молодого театра. В театре ее в шутку звали «генералом», а Любимова — «полковником».
В фойе театра Любимов развесил портреты главных реформаторов сцены — Вахтангова, Мейерхольда и Брехта, которых считал своими учителями, а себя их продолжателем. Уже сами по себе эти имена, не жалуемые официальными партийными «искусствоведами», создали ореол оппозиционности вокруг режиссера и его театра. Руководство культурой предложило поместить в комплект и портрет Станиславского. Любимов же считал, что в искусстве «системы» нет: «Искусство — товар штучный и зависит от личности, кто им занимается. Системы Станиславского нет, потому что не может быть единой системы в искусстве. Один повар готовит так, другой — по-другому, но единственного повара на земном шарике не может быть. Можно только любить ту или другую национальную кухню». Но портрет великого реформатора повесил.
В мае Высоцкий побывал на нескольких таганских спектаклях, которые проходили в Театре Маяковского (помещение на улице Чкалова было на ремонте). Многие старые спектакли Любимов убрал из репертуара. Но к «Микрорайону» отнесся с осторожностью: сказал, что это «жуткая пьеса», но хорошая постановка и актеры хорошо играют. Так как в этом спектакле звучали песни Высоцкого, то можно сказать, что он был уже заочно прописан в театре.
В.Высоцкий: «Я пришел в Театр на Таганке через два месяца после того, как он организовался, и увидел, какое в их спектакле было обилие брехтовских песен и зонгов, которые исполнялись под гитару и аккордеон. И так исполнялись, как бы я мечтал, чтобы мои песни были исполнены; не как вставные номера, чтобы люди в это время откинулись и отдыхали, а как необходимая часть спектакля».
Существует много версий того, как Высоцкий был принят в театр. И все они вполне объяснимы. Ему очень хотелось попасть в театр, и, поскольку один голос — хорошо, а два — лучше, а если три — то совсем здорово, он, вероятно, подстраховался и попросил друзей, чтобы они поговорили с Любимовым и как-то его заранее расположили. Сам Высоцкий говорил, что он поступил в театр по рекомендации Станислава Любшина, который тогда там работал. Действительно, Любимов планировал постановку спектакля по пьесе И.Малеева «Надежда Путнина и ее спутники» о блатной лагерной жизни. Для спектакля были необходимы песни по этой тематике, и С.Любшин предложил Любимову принять в театр Высоцкого. Показ состоялся 15 июня. После прослушивания Любимов обещает принять Высоцкого, но с формальным показом худсовету театра в начале сезона осенью.
Режиссер Анхель Гутьеррес, которого Левон Кочарян попросил помочь безработному Высоцкому, рассказывал о своей беседе с Любимовым: «Я знал, что Юра полюбит Высоцкого, он понравится сразу не только как актер, но и как комплексный такой современный художник — поющий, хорошо двигающийся. И я ему предложил: "Юра, у нас есть актер один интересный, возьми его". — "А где он, что он заканчивал?" — "Студию МХАТа". — "А ты его видел?" — "Видел". — "Хороший?" — "Очень хороший!" — "Высокий?" — "Нет". — "Ну, а где он сейчас?" — "Из Пушкинского выгнали". — "А-а, это плохо, нет". — "Ты послушай его: он поет, песни сочиняет". — "Да?! Приведи"».
Т. Додина, которая была распределена в Московский театр драмы и комедии еще до обновления труппы, предложила Высоцкому подготовить для показа роль Дьячка из чеховской «Ведьмы». Репетировали несколько раз на квартире у Додиной. Когда отрывок был готов, Таисия пришла к Дупаку и стала уговаривать его, чтобы посмотрели Высоцкого. Все штатные единицы в труппе были заняты, но Додина настаивала: «Нет, вы послушайте его... Такого вы никогда еще не слышали».
Н. Дупак: «Тая Додина, актриса «долюбимовского» набора, которая училась с Высоцким в Школе-студии МХАТ, в первый год существования «Таганки» часто ко мне подходила и канючила: "Ну возьмите Володю. Он актер замечательный, просто жизнь у человека не складывается. Поругался с главрежем в Театре Пушкина, потом ушел из Театра миниатюр..." — "Ладно, — говорю, — пусть придет покажется"».
