K. Л.: Толя, как ты думаешь: когда актер может считать, что он состоялся?
А. Р.: Мне кажется, спустя лет двадцать после смерти…
K. JL: Большое видится на расстоянии?..
А. Р.: Да. Когда могут без эмоций анализировать… Есть такие, как Евстигнеев, он состоялся еще до того, как стал актером…
К. Л.: А Евгений Урбанский?
А. Р.: Ты знаешь, Клара, когда мы учились, то жили вместе. Табаков, Евстигнеев, Урбанский и я. Можешь себе представить, какое общежитие было?
K. JL: Никто из вас тогда не знал, какое будущее каждому предназначено…
А. Р.: Представь себе, красавец Урбанский просто был увалень какой‑то. А бывший барабанщик Евстигнеев очень любил общаться со всякого рода кухарками, и они нам приносили обеды в судках… Я никогда не забуду — лежу с радикулитом, входит какая‑то барышня с судками: «Евгений Евстигнеев просил вам передать»… Я не мог вставать…
K. JL: Когда снимаешься, обычно думаешь о том, что будет с картиной, которой ты отдаешь столько сил… У каждой картины отдельная жизнь. После рождения она живет самостоятельно… Но иной раз, еще не успев родиться, куда‑то исчезает или что‑то с ней происходит совершенно непредвиденное. А в картину вложена частица жизни, нервы, силы, бессонные ночи…
А. Р.: Да, да, вложена часть твоей жизни…
К. Л.: Вот были у тебя такие случаи?
А. Р.: К сожалению, были. Без этого немыслима актерская судьба… Послушай… Две истории… Одна — картина Глеба Панфилова «Романовы — венценосная семья», где я не играл Николая. У меня была роль Георга V, кузена Николая Александровича, — как известно, они были друг на друга как две капли похожи. На фотографии невозможно отличить где Николай, где Георг… Когда Николай приехал на венчание Георга, к нему подходили и поздравляли его с венчанием, а к Георгу подходили и спрашивали, как дела в России… Это не анекдот, об этом Николай Александрович сам написал. Словом, роль получилась. Но Панфилов не может найти средства. Нет денег на озвучание…
K. Л.: Картина готова?
А. Р.: Она готова. Но увы, ждем — с! И вторая история. Несколько лет тому назад снимался фильм о Фаберже. У нас были экспедиции то в Америку, то в Англию, то в Таиланд, то во Францию… В производство вложены бешеные деньги, но там вообще темная история, которую мне трудно понять… Тем не менее, картины тоже нет. Правда, тут все‑таки надо сказать, что сниматься в таких четырех странах и плюс к тому пообщаться, увидеть не на картинках, а воочию все яйца пасхальные Фаберже… Это, я тебе скажу, уже огромная плата. Вот когда я понял, что красота спасет мир…
К. Л.: А вам разрешали это снимать?
А. Р.: Да, сама королева Елизавета приняла в этом участие… У меня есть фото в Вестминстерском аббатстве, во время службы. Вот и она просто пустила нас в свои покои. Мы снимали в Букингемском дворце, в зале, где хранитель нам эти драгоценности показывал. Он был в перчатках лайковых, а мы ходили на цыпочках…
K. JL: И как королева?
А. Р.: Была очень смешная история. Во — первых, она спросила, сколько мы ей заплатим за съемку…
К. Л.: Как?
А. Р.: Вот так. Кто‑то ради шутки ответил: ну, фунтов двести мы можем… Она говорит: годится… Потом она прониклась симпатией к нам, и ее пресс — атташе пришел однажды и сказал: королева разрешила показать нам фильм о ее частной жизни. И мы видим на экране, что бабушка с двумя ведрами… идет кормить свиней… У нее большая свиноферма, она любит свиней… Интимное, как понимают англичане, это когда королева без короны…
Словом, у нас получилась картина, но опять же деньги. Вроде Гильдия ювелиров России очень заинтересовалась нашей работой, но обидно, что ее пока не видит народ… Ей — богу, стоит посмотреть на эту красоту!
К. Л.: Десять лет назад ты женился на Юле. Ты ее любишь, обожаешь сына. Но мне думается, что тебе не только любовь, но и вера помогает.
А. Р.: Семья у меня была глубоко верующая, я ведь воспитывался у дедушки с бабушкой. Я посты и сейчас соблюдаю, правда избранно. Почему? Да потому, что 1 января день рождения, как раз идет Рождественский пост. Я пришел к батюшке своему, отцу Арсению, и спрашиваю, что мне делать‑то… Он говорит: «Ты читал Библию? Там сказано: не грех в уста, а грех из уст…» Очень мудро сказано. Я благодарен Юлечке, моей жене, за то, что первое, что выучил наизусть наш сынишка, это «Отче наш». В детей надо закладывать настоящее, а не то, что ежеминутно, ежесекундно говорят с экрана телевизора.
К. Л.: То, что разрушает…
А. Р.: Да… Поэтому я стараюсь, чтобы он меньше слышал барабанного боя, от которого дергается человечество в течение полувека, чтобы больше слушал классику. Это не значит, что я ему запрещаю. Нет, он, к примеру, мультик «Бременские музыканты» наизусть знает… Главное, что сегодня это не только вопрос воспитания моего сына. Это вопрос важный для России, и об этом я и со своими студентами разговариваю. Должен тебе сказать, что я не типичный профессор. Например, меня осуждают, почему я так спокойно могу сидеть на полу со студентами, разговаривать с ними на разные темы. Да и хожу не вальяжно. Нет, это не значит, что я им позволяю все… Но мне кажется, главное — чтобы они тебя понимали.
К. Л.: О чем у вас разговор?
А. Р.: Я им говорю: «Ребята, я не знаю, кто из вас станет высоким профессионалом или кому Бог даст успех и славу. Это не в моих силах. Я должен научить вас потребности трудиться, и самое главное — чтобы вы чувствовали, что вы ответственны за будущее России. Сегодня, сейчас, каждую секунду. Если вы вырастете гражданами образованными, знающими, влюбленными во что‑то, я буду безмерно счастлив, если кому‑то из вас повезет…»
Пока дела идут успешно. Один из моих студентов на Чеховском фестивале показывал свою постановку Гамлета — так сказать, молдавский вариант. Он худрук и главный режиссер национального театра Молдавии, был в Париже и произвел там большое впечатление своим спектаклем. Мои выпускники организовали Русский центр в Мехико. У меня учился и иностранный курс. Один мой студент из Австралии — хозяин киностудии, в Америке мои ребята работают. Вот сейчас у меня был очень хороший выпуск — Марина Блейк, будучи еще студенткой, взошла на театральные подмостки и имела бешеный успех. Она замужем за англичанином, поэтому Блейк, хотя на самом деле Фитько… Марина блестяще сыграла в спектакле «Ночь нежна» в Театре Луны Сережи Проханова, у которого и я сейчас тружусь.
К. Л.: Есть чем гордиться…
А. Р.: Ну, не то что гордиться… Рад, что силы не ушли в песок. Даже те, у которых не все складывается сейчас, все‑таки умудряются как‑то проявлять себя — не сдаются. Значит, мне удалось все же убедить их, что это важнее, чем помпезность, успех, слава, которые зачастую сваливаются на человека с неба…
