Еще не оставив планов экспансии «ВКонтакте», он попробовал получить глобальное признание. Написал в Wikimedia Foundation письмо, что хочет пожертвовать Wikipedia 1 млн долларов. Основатель сетевой энциклопедии Уэйлс как раз собирался выступать в Мюнхене на конференции DLD. Дурова вписали в программу рядом с ним.
Тотем старался. Возникнув на сцене в черном – штиблеты, жилет с капюшоном – он с улыбкой пережил конферанс «приветствуем клон Facebook из страны медведей и водки» и рассказал о «ВКонтакте», не без сарказма поясняя слайды о ее аудиторном величии. Vk.com номер один среди соцсетей по времени, которое пользователь проводит внутри. «Если хотите профукивать еще больше времени, будьте любезны, присоединяйтесь к нам».
Затем он перескочил на величие Wikipedia, сказал, что 70 % его личного поиска информации в интернете заканчиваются в творении Уэйлса. Показал график, на котором полезные, образовательные сервисы оказали человечеству бо́льшую услугу, чем развлекательные. Под конец речи он анонсировал пожертвование фонду Wikimedia, и конференция зааплодировала.
Дав зрителям похлопать, Дуров сбил аплодисменты и уступил место Уэйлсу. Тому надлежало выказать осмотрительность и не бросаться в объятия черного человека. Вы такой молодой, сказал он, двадцать семь лет, и спускаете миллион долларов.
Уэйлс намекнул, что в курсе сложных отношений «ВКонтакте» с правообладателями и полицией морали. Дуров отреагировал как всегда: мы действуем строго по закону.
После выступления его интервьюировал Businessweek. Вопросы те же – контент, контент, контент; легкое недоверие. Дуров включил доброжелательность на максимум, бурно жестикулировал, вертел в руках невидимый кубик Рубика, и вспомнил историю со Spotify. Мол, приезжали, а мы им р-раз – и от ворот поворот, потому что у нас музыки больше, чем у них. Законы не нарушаем, нет-нет.
Уэйлс принял миллион, но отношение к «ВКонтакте» не изменилось. Facebook засобирался на IPO, и журнал Wired нарисовал карту конкурентов Цукерберга. В России, констатировал автор, соцсеть безнадежно проигрывает команде из Зингера. «ВКонтакте» он описывал как копию раннего Facebook. Автор ностальгировал, но его всхлипы отдавали сарказмом.
«Я хотел бы совершить небольшую революцию в том, как люди общаются, – рассказывал Дуров, сидя в баре на последнем этаже Ritz, который оккупировали пожилые американцы. – „ВКонтакте“ вряд ли будет перерождаться. Из зайца нельзя сделать слона. Мне жаль Цукерберга и Брина – они построили империи и теперь стареют на глазах. Они не могут отключиться и сфокусироваться на том, что важно сейчас. Дорси ушел из Twitter и тогда изобрел Square». Кто-то из американцев поперхнулся чаем, и остальные с громкими криками застучали его по спине.
«У Цукерберга – дом, семья, кампус, – пробормотал Дуров, оборачиваясь, чтобы разглядеть соседей. – А я живу в съемной квартире, чтобы не быть ни к чему привязанным». Вскоре он наткнулся в твиттере на запись «Цукерберг вступил в брак, теперь пора Дурова женить» и ответил: «Проще убить».
Вернувшись из Лондона, он зачудил. Разбрасывал пятитысячные банкноты из окна штаба на День города (внезапный эксперимент над самоорганизацией граждан – они объединялись в кланы и определяли вожаков), троллил сталинистов. Затем сорвался и полетел в Неаполь к основателю сервиса знакомств Badoo Андрею Андрееву.
Андреев предложил ему авто, но Дуров сел в поезд, открыл ноутбук и покатил, переписываясь со штабом. От станции до места встречи он брел пыльными пустырями, где шатались стаи ободранных псов. Поговорив с Андреевым о телефонной идее, составил тому компанию на фестивале Le Web. Парни вырядились – один в тройку, другой во что-то ужасающе спортивное – и позировали папарацци.
Вернувшись, Дуров поручил Цыплухину нанять моделей для эротической фотосессии в Зингере. После сессии они раздавали футболки с монохромной собакой народу на Дворцовой площади.
Казалось, все это – полеты банкнот, игры в Нео, мокрые майки и забеги по Дворцовой, глубокомысленные цитаты – выдает катастрофическое отсутствие вкуса.
Дуров продолжал цитировать философов в личном блоге, а в медиа опубликовал программы переустройства Петербурга и системы образования. Слог напоминал одновременно Хилла и Грэма. Казалось, из его текстов можно надергать таких же манифестационных кусков, разрезать и написать код, который составляет из этих ошметков новые тексты.
«Мы зовем в новый мир, свободный от оков невозможности. Возможно все, если ты готов умереть за свой путь. Знания и возбужденная ими свобода, которая несется по каналам, построенным нами, рано или поздно заставят ветхие мехи прохудиться. Вино само выльется из них. Новые виноградари должны ждать и верить. Верить, что будущее невозможно без них».
Почему человек, который с малолетства изучал искусство, так любил этот стиль?
Когда Дуров прилетел в Москву и позвал встретиться в том же Ritz, я сел в машину с намерением допросить тотема, зачем, решая принять ли «телефонный» вызов – потенциальную новую жизнь, ответ на вопрос, глобальных ли масштабов его талант, – он вытряхнул из закоулков сознания эту патетику.
* * *
Полночная Тверская генерировала человеческий трафик не слабее Невского. Поток бурлил, завивался и крутил водовороты из встреченных знакомых, прохожих, зевак, глазеющих на рубиновые звезды, которые мерцали с той стороны площади. Все были заняты.
Вход в отель Ritz оккупировали фанаты с картонными плакатами, беснующиеся у ограждения. Пара голливудских звезд заглянула в столицу раскрутить новый фильм, и охранники едва сдерживали поклонников.
Потягивая чай, Дуров рассказал, как выбрал из банды не очень занятых во «ВКонтакте» и угорающих по мобильным приложениям парней. Основного разработчика – первокурсника Григория Клюшникова – он вытащил из толпы конкурсантов, писавших приложение vk.com под операционную систему Android. Григорий получил зарплату, сопоставимую с компенсацией кодеров «ВКонтакте», и продолжил учиться на программиста.
Лобби отеля оккупировали зализанные мафиози, телохранители звезд и менеджеры с аккуратными портфельчиками. Вокруг вертелись фрачные и декольтированные тени. Разговор свернул на будущее соцсети и продолжался беспрерывно около часа.
«Мне правда не так важны деньги: что 20 млн, что 200, – говорил Дуров. – Если бы я телефоны хотел делать – тогда да, нужны. А приложение недорогое – хоть сто вариантов пиши. Поэтому я не хочу продавать свою долю „ВКонтакте“. Продажа – это не свобода. Продажа с демпингом – рабство, бегство с поля боя. Это как-то не по-русски».
«Слушайте, – сказал я, – люди, с которыми вы в одной лодке, – они довольно жесткие. Их стиль из девяностых, они хитры и опытны, участвовали в грандиозных переделах собственности, вхожи в кремлевские приемные. Как вам удается не просто переговариваться с ними, но защищать свои идеи?»
