После нескольких часов работы они сделали все, что надо, и электромоторы вновь заработали.
Последней торпедой поразили грузовое судно. Пушка тоже сказала свое слово. По дороге домой они несколько часов решетили судно-пятитысячник 20-миллиметровыми снарядами. Хардеген кружил вокруг него, обстреливая со всех сторон. И все-таки потопил. Итог его операции составил 79 000 тонн. За что получил благодарность признательной нации и дубовые листья к Рыцарскому кресту.
Глава 14
В КАРИБСКОМ МОРЕ. ИСТОРИЯ С ДИНАМИТОМ
Оперативная сводка. Весна 1942 года
Самой примечательной чертой битвы у американских берегов стало уничтожение большого количества танкеров. Хэмптон-Роудз, Северная Каролина и мыс Хаттерас — вот места, где преимущественно атаковали подводные лодки, где проходили пути неохраняемых танкеров. Мобильный нефтепровод, проложенный союзниками через океан, начинался в карибском бассейне. Туда Дёниц и послал новые, большие лодки, и среди них «U-68» (под командованием Мертена).
За период с 15 января по 10 мая потери союзников на американском театре боевых действий составили 303 судна общим водоизмещением 2 015 252 тонны. 112 из этих судов (водоизмещением 927 000 тонн) составляли танкеры. Дёниц рассматривал эти потери танкерного флота не просто как нанесение потерь судоходству противника, но, что было более важным, как удар по американским программам производства вооружений и судостроения. С другой стороны, американская система рационализации, несмотря на огромные потери в нефти, представляла большую опасность для Германии. Очень немногие в германском руководстве в полной мере оценивали масштаб этой опасности. Пока немецкая педантичность проявляла свою неспособность отойти от старых, хорошо проверенных методов (подводные лодки, например, строились и оснащались так же, как в мирное время), американцы импровизировали, производили упрощения, стандартизацию и переходили к массовому производству — и в судостроении точно так же, как и во всем прочем.
* * *
Подводная лодка «U-68» находилась в 60 милях от Панамского канала. Когда день закончился и сразу, без сумерек, наступила темнота, жара в лодке продолжала держаться, как в теплице. По интенсивности жары все дни ничем не отличались друг от друга. Этот конкретный день оказался субботним.
На «U-68» субботний день даже на позиции всегда рассматривался как предвыходной. В этот день выдавали бутылку холодного пива. Сам Мертен весьма обстоятельно относился к процессу. Он не считал за удовольствие выпить пива в одиночку. И все на лодке почти 160 часов ждали этого момента.
Итак, пиво раздали. Мертен стоял на мостике. И, собираясь сделать первый глоток, он услышал от вахтенного офицера:
— Там что-то любопытное, герр командир. Какой-то странный свет над морем.
Мертен вместо бутылки взял в руки ночной бинокль. В бинокль он различил две тускло светящиеся буквы «V», а над ними — еле заметный силуэт. Несомненно, это были два транспорта, тяжело груженные, шедшие без огней.
— По местам стоять, к торпедной атаке готовиться! Приготовить торпедные аппараты к залпу тремя торпедами.
Вся команда действовала быстро, приказы выполнялись со скоростью, с какой электрический механизм реагирует на нажатие кнопки.
После того как «U-68» заняла удобную позицию для атаки и были обработаны все необходимые данные для производства залпа — собственная скорость хода, скорость цели, дистанция, угол и так далее, — последовала команда «пли!».
Сердца людей застучали, как приглушенные барабаны. В тишине стало слышно тиканье секундомера, которым штурман засекал время движения торпед.
И вот — бах, бабах! — два взрыва подряд.
Две торпеды поразили второе судно. Третья торпеда прошла мимо цели. Но время еще было. Мертен развернулся и произвел выстрел из кормового торпедного аппарата по ведущему судну — решение и выстрел последовали молниеносно.
Взрыв. Судно воспламенилось. Команду десятитысячника охватила паника, люди спешно покидали судно, они бегали и кричали как сумасшедшие.
— Это странно, очень странно. Наши благородные противники обычно не так легко теряют дух, — задумчиво произнес Мертен.
— Они, видно, перед этим начитались желтой прессы о «проклятых подводных лодках», вот у них и сдают нервишки, — предположил вахтенный офицер.
— Может, и так, — ответил Мертен.
Ведущий сухогруз тонул, а второй, однако, держался на плаву, покачиваясь на волнах. Машины не работали, и он казался беспомощным, как раненый слон среди покачивающейся на ветру растительности джунглей.
Ночь поглотила переполненные спасательные шлюпки, спешно уходящие подальше от этих мест. Металлический шум уключин слышался все тише и тише. Внезапно с «U-68» увидели на волнах вспышку света, потом раздался крик:
— Помогите! Помогите!
— Человек за бортом. Наверное, прыгнул за борт в спасательном жилете, с аварийным фонарем. Вон он, болтается на волнах, — сказал вахтенный офицер, указывая рукой.
— Некрасиво оставить товарища в море, а самим смотаться, — недовольно заметил Мертен и развернул лодку в направлении спасающегося. Его вытащили на борт — седого старого моряка, лет шестидесяти, не меньше. Мертен протянул дрожащему моряку открытую, но еще не начатую бутылку пива — отличное дортмундское пиво. Тот выпил прохладный напиток и немного пришел в себя.
— Небось думали, что конец? — вежливо поинтересовался Мертен, дружески ткнув моряка в бок.
— Да, сэр!
— Механик? — спросил Мертен, указывая на измазанную фуфайку.
— Да, сэр, точно.
Моряк поежился.
— Вы не молодой уже, по-моему.
— Да, сэр. Шестьдесят девять стукнуло.
— Пора бы уже было и дома посидеть.
— Я так и собрался сделать в этом году. А тут ваша чертова война, ну, меня и попросили поработать. Ну, я и записался опять, но…
Внезапно в голосе старого моряка послышались раздражение и злость… Он сидел в машинном отделении, когда раздался взрыв этой проклятой торпеды. Все обрушилось, трубы зашипели, стали выбрасывать воду, горючее, масло и воздух. Одной трубой его придавило, но ему удалось освободиться. Он выскочил на палубу, но все шлюпки уже оказались вдали.
— Вот я и прыгнул в воду. Лишь бы подальше от этого жуткого судна.
— Спокойно, старина, — вежливо остановил его Мертен. — Куда торопиться, большие суда, как ваше, быстро не тонут. Тут я специалист и знаю, о чем говорю. Одной торпеды ему мало…
— Для него хватит!
Старый моряк снова задрожал и со стоном осел.
