Паола Волкова - Дневник

Над всем – моя книга к лету.

Прошло полмесяца Нового года. Если Бог даст Б. Ж. – уеду куда-нибудь. Болею! Простуда и бессилие. Еле-еле думаю и ничего не пишу. 7-го в канун Рождества, умер Давид Саркисян.[244] Он был добр, но это не профессия. Хоронили его как выдающегося человека. Лора сказала «Порок хоронил порок». Это правда. Лора сказала, что я поеду 5 февраля. До этого надо написать эскиз предисловия + еще о Фейгине.[245] Ю. у меня есть.

«Непонимание» не есть ошибка, но есть только «отсутствие понимания». Полное понимание затрудняет межкультурное общение (не о чем говорить).

Сократ разрушал культурные формализации [Закостеневший панцирь сознания], прорывался к пониманию.

Вчера была в Союзе. Там выставка фотографий грузинской трагедии. «Ночь пала на Сарагосу» в ночи только свечи, свечи поминания, траур в прозрачных мешках погибшие. Одна – особенная молчаливая пьета. Три женские фигуры в черном над гробом молоденькой девушки.

Гамсахурдия – шпана. Прав тысячу раз был Мераб. Грузия его не оплакала, оплакиваем мы. Оплакиваю – я.

Встретила Неллу Исмаилову. Мы долго говорили. Оказалось, что имя фотографа Рост и это его настоящая фамилия. <…>

По-моему, я не веду дневник чуть ли не полгода и быстро забываю то, что было и давно.

Две недели назад у меня был Архангельский[246] и записывал передачу о 60-х. Интересовал его Мераб и Саша <А. М. Пятигорский>. Нелли Матрашилова[247] написала очень хорошую книгу о Мерабе. Мне подарил ее Андрей Пономарев.

Я дожила до весны 2010 года. Ну что же… Довольна ли я собой? Если откровенно – то не довольна. Если откровенно – то я ленюсь и не правильно распределяю свое время, что в моем положении недопустимо. Отламываю от своей жизни по маленькому кусочку. То это напишу, то не могу отказать тому. То Полина просит о гобелене написать, то еду к Наташе на дачу. А мне надо писать книгу, заниматься английским и читать лекции. С другой стороны – надо зарабатывать какие-то деньги, а это трудно. Учеников нет, гонораров тоже нет, но ведь надо как-то жить. Один из источников доходов Н. Н. Еще надо поговорить с Верой и Герасимовым, но думаю, что это почти бесполезно.

Мои первоочередные планы:

Отрегулировать время моей работы. Сколько времени и на что я трачу.

1. Заняться продвижением книги.

2. Начать готовиться к написанию второго тома, чтобы он был готов к Новому году и был не хуже первого.

3. Язык с Аней. Это вопрос расстояния. (1 р. в неделю)

4. Подумать о времени и о том, что и как будет летом.

5. Решить срочно поездку в Париж или Лондон.

6. Решать (не решить) вопрос с деньгами и еще со своими отношениями с теми, кто вокруг тебя.

Здесь явная путаница.

Вербное воскресенье. Я поставила жемчужную вербу. Но в доме не убрано. Я ничего не могу делать. Думаю о Ю. Р., о том, как он меня разбередил и о том, как все это смешно, но и грустно одновременно. Вот уж действительно – любви все возрасты покорны. И насмешливый.

Москва. Сегодня первый день Страстной недели. Утром – теракт на станции «Лубянка» и «Парк Культуры». Ритуальные теракты. Ужас! Доцеловались с арабами. Никому дела нет ни до чего. Интересно, какие будут делать выводы из чего. Но, это экзамен не только для правительства. Это экзамен для народа тоже, пассивное стадо. Тогда с ним можно делать – все что угодно. В том числе взрывать на Пасху в собственном доме.

Я перестала что-либо понимать.

1) Этот взрыв требует некоего ответа от самого правительства и народа. Промолчали – перережут всех.

2) Не знаю, может быть сейчас все (особенно в этой стране) перед ответом за свою жизнь или действительно не знаю, зачем я послана Р., зачем он послан мне. Мне-то надо собой заняться. А он? Поймет ли он, что ему судьба так бросает перчатку, бросает вызов. Тогда он не уйдет от чувств. Как интересно жить! Будет ли у меня взаимная любовь?

Хочу ли я, чтобы это длилось односторонне? Не знаю, но это признак жизни, способность к чувству. Не надо стесняться, ведь я не делаю ничего плохого и полностью владею поведением.

На этой неделе: написать и не провалить статью. Неужели нам назначат этого монстра?

Лекции, выставка Андрея Пашкевича. Я выступала. Удачно. Потом ужинали с Сергеем в ресторане. Я в серьезной ситуации. Мне плохо и хорошо и очень странно.

6 мая М 9.35–11 к.

9 мая 21.40-4 г.

Аня 18.05 16.30-8 С

21.05 15.15-8 С

Писать о Тонино больше не могу. Исписалась. Надо отправить Пете и забыть. Решить время поездки в Лондон. Может быть конец мая? Сейчас снова сложный период. Лекции тоже читаю плохо, не только пишу. Сейчас яма. Вчера была с Вовочкой у ювелира. Заказала 2 кольца. Ю. Р. не звонит и думаю, что не позвонит. <…> Быть и казаться. Он «кажется». Это обидно. Надо решить вопрос Л-на

Вчера была Пасха. Была у Вари и это всегда очень хорошо. Ира Барметова и ее муж Альберт. Оба мне очень даже понравились. Хорошо, отлично провели время. Почему-то думаю о Вадиме. В среду утром пойду в церковь и на кладбище. Мы ничего не знаем ни о себе, ни о нашей связи с тем миром, где они. А потому и не можем ответить на простые или сложные вопросы.

Но что-то в моем положении есть сильное, естественное и противоестественное одновременно. В чувствах ни малейшего ущерба времени. Может быть (?) для него это наказание (!) еще более насмешливо, чем для меня. Даже из любезности позвонить не может. Хамски молчит. Или хам в кубе. (Что вполне возможно.) Или зол и убит и все еще влюблен.

Маше снилась с 3 на 4 моя мама, т. е. бабушка. Она видела ее в раю. Бабушка была счастлива и поцеловала Машу.

Не взлетевшие самолеты судьбы Виктора Шкловского.

Ночь.

Прилетела в Москву. Воды утекло… Так много всего произошло, а я не пишу.

1. 6 мая улетаю в Рим. Это, наверное, хорошо. Четыре дня в Риме. Прилетаю 10 мая, а через неделю вернисаж Моисея Фейгина и 18 еду в Питер до 21. Потом надо бы передохнуть.

2. Я не писала, что у нашей Аньки будет ребенок. Конечно, это большое событие и очень здорово.

3. Пока не пишу. Книга о Саше и моя собственная. Я, полагаю, что справлюсь. Это от июня и дальше. Работать буду только с ноября. В июле выпадает две недели. Надо как-то развивать язык, а то просто ужасно.

4. Моя душевная жизнь отнимает много сил и даже времени, занимает ум. Оттуда поступает слабый ток, еле-еле, живы де. Но мне ни к лицу делать первый шаг. Хамство оно беспощадно. Думаю, что может быть еще хуже, чем мне. Но это я только так думаю. В каком-то варианте повторяется история с Мерабом. Правда тут есть одна деталь – паспорта на границе. Это серьезно, именно поэтому мне лезть не стоит и вообще ситуации без надежды.