Однако порою жизнь делает странные кульбиты. По возвращении из Аргентины Лазаренко попадает на Дальний Восток заместителем начальника разведки воздушно-десантного корпуса. Солдат службу не выбирает. Так и Лазаренко. Служил, осваивал десантное мастерство, совершил более ста прыжков с парашютом. И все бы ничего, да грянуло «хрущевское» сокращение армии.
Разогнали управление корпуса, из трех дивизий осталась одна. Угодил Александр Иванович заместителем начальника оперативного отделения дивизии.
Казалось, жизнь, карьера катится под гору. Но фронтовой комбат, разведчик Лазаренко не унывал. Знал себе цену, верил, его знания и опыт будут востребованы.
Так оно и вышло. Вызвал его к себе комдив генерал Сорокин: «Вот что, Лазаренко, принимай 217-й полк. Вытаскивай».
217-й полк — притча во языцех в дивизии. Развал полный. Два года на проверке твердую «двойку» получают. Вот и вытаскивай.
Что поделаешь, впрягся, потянул, как умел. Вышло, что умел неплохо. Вывел полк в лучшие. Но люди — не роботы. И в лучшем полку случаются ЧП. Не обошли они и 217-й. Обокрали полковой магазин. Взяли сотню золотых часов. По тем временам сумма не малая. А полк-то не шутка — две тысячи душ, как тут найдешь?
И все-таки вычислил Александр Иванович, что вор из третьей роты.
Выстроил комполка роту и заявил: «Кто украл часы — знаю. Даю три дня сроку. Если сам явится с повинной — под суд не отдам. Слово командира».
К исходу третьего дня вор сдался. Часы вернули в магазин, а Лазаренко взяли в оборот: вора под суд. Комполка уперся. Солдата не выдам, поскольку слово дал перед строем.
«Какое слово, — морщилось начальство, — кому слово? Преступника укрываешь». Дело дошло до скандала, тут уж самому Александру Ивановичу несдобровать. Ему уголовное дело шьют за укрывательство.
А тут в полк командующий округом генерал Пеньковский приехал. Спрашивает, как дела. «Да плохи дела», — отвечает Лазаренко. И рассказал все, как было.
«Придется тебя спасать, а то и вправду засудят. За то, что честь свою офицерскую отстаиваешь», — усмехнулся командующий и предложил Лазаренко повышение — начальником разведки округа. Должность солидная, генеральская, Александр Иванович согласился.
Повезло. Да, определенно повезло. Ведь могло быть иначе. Не окажись в тот момент в полку Пеньковского или вместо него подвернись другой генерал, засудить, может, и не засудили бы, но службу испортили.
Некоторые тогда смотрели с искренним недоумением, сочувствовали, мол, за кого голову на плаху кладешь, за вора? А ведь и вправду, смешной поступок, по нынешним-то, «продажным», временам. Полковник чуть погон не лишается, а слово держит. Эх, Александр Иванович, измельчали ныне люди, не понять многим, что такое командирское слово, офицерская честь.
Так и пронес полковник Лазаренко незапятнанной эту честь через годы. И когда уже в Москве служил начальником разведки в ВДВ у Маргелова, и когда его в КГБ забрали.
Это тоже, кстати говоря, был мужской поступок. После 20 лет службы в десанте, где его, образно говоря, каждая собака в любом гарнизоне знала и за своего принимала, так круто изменить судьбу.
Изменил. Стал заместителем начальника 13 отдела разведывательно-диверсионной работы при Первом главном управлении КГБ. Возглавил научно-техническое направление.
Особое внимание уделялось созданию спецоружия. Это под его руководством был пущен в серию уникальный бесшумный пистолет. Именно бесшумный, а не «макаров» с глушителем. Такого еще и у американцев не было. Им удалось раздобыть его через афганцев, которым, в свое время, наши сотрудники доверили оружие.
За создание пистолета Лазаренко удостоили звания лауреата Государственной премии СССР.
Долго полковник Лазаренко «ходил» на генеральских должностях, но стал генералом только на войне. На афганской войне.
Накануне вызвал его Юрий Владимирович Андропов. Прилетел Лазаренко из Кабула — и к председателю КГБ. Полтора часа тот задавал вопросы. Кто готовит пищу? Кто стирает? Вши есть? Говори честно. Что ж тут скрывать, бывали и вши. На войне как на войне.
Когда улетал назад, в самолет вместе с ним погрузили 20 стиральных машин. Ох, как пригодились они там. А вскоре и радостная весть пришла: Лазаренко присвоено генеральское звание.
Погоны вручал сам начальник ПГУ Крючков. В Ясенево стол накрыли. Тогда и сказал Лазаренко свой тост: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Но еще хуже, если, став генералом, он перестает быть солдатом.
Какие аплодисменты сорвал тогда Александр Иванович! Какие аплодисменты!.. А ведь тост вроде как родился экспромтом. Может быть, и вправду, экспромтом. Только за ним — целая жизнь.
ПРИКАЗ: УНИЧТОЖИТЬ ГАНСА ФРАНКА
Было время, когда каждый мальчишка в нашей стране знал: Краков от уничтожения спас советский разведчик майор Вихрь со своими боевыми друзьями. И действительно, в основу любимого художественного фильма советских мальчишек были положены реальные факты.
Майора Вихря знала и любила вся страна. Однако до сего дня мало кому известно, что славу спасителя Кракова вместе с Вихрем по праву должен разделить чекист-диверсант, партизан, полковник в отставке Алексей Николаевич Ботян.
Дело в том, что немцы имели запасной, резервный вариант уничтожения древнего польского города. Они планировали использовать боеприпасы со складов Новы-Сонч, что в Краковском воеводстве, и, нет сомнения, претворили бы этот план в жизнь. Если бы… Впрочем, все по порядку.
Весной 1944 года, когда фронт стремительно продвигался на Запад, было решено несколько советских партизанских соединений, отрядов перебросить на территорию Польши.
Вскоре отряд под командованием Героя Советского Союза Виктора Карасева перешел государственную границу. В его составе действовала разведывательно-диверсионная группа Алексея Ботяна.
В конце апреля Карасев вызвал к себе Ботяна.
— Алексей, — улыбнулся командир, — ты же вроде у нас поляк?
— Да как сказать? Мать — украинка, а отец — поляк…
— Вот я и говорю… — подмигнул Карасев. — Центр отдал приказ нашему отряду перебазироваться на юг Краковского воеводства. Всем отрядом идти опасно, так что первым пойдешь ты, со своей группой…
Приказ есть приказ. Двадцать восемь диверсантов во главе с Ботяном двинулись в путь. На одной из дневок остановились в заброшенном хуторе, выставили посты. И вдруг в небе над головой что-то пронеслось. Большой сигароподобный снаряд. Да еще с диким гулом.
Уже тогда Ботян кое-что слышал о фашистских ракетах «фау» — новом «оружии возмездия», с помощью которого Гитлер хвалился сокрушить своих врагов.
