в основном женщины. И знаете, музыка стала получаться лучше и интереснее. Я видел множество разочарованных женщин, не понимавших, откуда в них это недовольство. Мне же кажется, всё дело в мужчинах, обладающих властью. Любой властью: они просто-напросто уверены, что лучше разбираются в компьютерах, магнитофонах, инструментах, процессе записи песни, деньгах, времени, выпуске пластинок. Сколько людей – столько и способов перетянуть на себя одеяло, но всё сводится к одному: стремлению любой ценой заполучить власть и контролировать ситуацию. В Roxette, пожалуй, всё это доведено до крайности. Быть может, из-за невероятного успеха, благодаря которому вокруг группы крутятся огромные деньги. Мне кажется, некоторые мужчины могут испытывать раздражение или зависть, поскольку целиком и полностью зависят от Мари. Возможно, они даже не отдают себе в этом отчёт. Порой Мари даже считают чуть ли не главной проблемой группы. Так было и раньше, ещё до её болезни. Безумная культура, если хотите знать моё мнение. И масштаб этого безумия просто невероятен.
Но Кристофер добавляет: его слова относятся не только к миру музыки.
– Я вообще считаю, что мужчины зачастую боятся того, что нельзя измерить, проконтролировать или запланировать. Они боятся собственных чувств. И если уж говорить откровенно, то опасаются они и женщин. Вам может показаться, что я преувеличиваю, но именно к таким выводам я пришёл за долгие годы работы.
– Без комментариев. Кристофер прекрасно всё описал. Это в точности мои ощущения от происходящего в музыкальной индустрии, – соглашается Мари.
Юрсхольм, май 2015 года. Время помолчать. Рассказ Мари
А ЗНАЕТЕ, ХЕЛЕНА, мне кажется, пришло время поставить точку. На дворе весна, а я её просто обожаю, к тому же я счастлива, что снова дома. В моём саду цветёт черёмуха. Скоро распустится сирень. Поют дрозды. Их я всегда узнаю, хотя голоса многих других птиц забыла напрочь. А вот пение дроздов навечно останется в моей памяти.
Но больше всего я, наверное, люблю соловьёв. Они прилетают в середине мая – для меня это главный признак наступившей весны. Я их так жду. Помню, когда во время болезни мне было невероятно тяжело, на моё окно сел соловей. Он прилетел не к кому-то, а ко мне, будто хотел поприветствовать меня! Как раз то, что мне было нужно.
Птицы – моя страсть. Обожаю слушать их и пытаться угадать: кто поёт?
Когда мне было семнадцать, мы с моим тогдашним парнем Стефаном отправились с компанией орнитологов наблюдать за птицами. Сколько же видов я тогда для себя открыла! До болезни я знала почти всех птиц. Невероятно больно терять такие навыки. Порой память возвращается, у меня возникает что-то вроде «ага-эффекта» [111], но иногда в голове полная пустота.
С самого детства я искала утешения в природе, ведь она великолепна. Цветы. Какое же наслаждение наблюдать за ними: как они распускаются, как пахнут, как радуют нас своей красотой. Я часами могу любоваться каким-нибудь букетом. Сижу как зачарованная. Белые розы. Разве может быть что-то прекраснее? До болезни я различала многие сорта роз, но сейчас не помню ни одного.
В нашем саду цвели чудесные розы, и у всех были такие благозвучные названия. Но как-то ночью ударили заморозки, и многие кусты погибли. А ещё у нас росла огромная черёмуха, но на ней завелись какие-то паразиты, так что все листья и цветы опали. Такие события меня печалят. Но неожиданно следующей весной черёмуха вдруг ожила. Как же я была счастлива!
Смерть и жизнь. Жизнь и смерть. Любоваться природой – значит постоянно испытывать боль и радость. Природа – это история о жизни.
В нашем саду растёт огромная мощная липа. Думаю, ей лет сто, не меньше. Я люблю сидеть рядом с ней, она заряжает меня энергией. Деревья тянутся вверх медленно и терпеливо, и они готовы делиться с нами своей силой. Бог подарил нам возможность наблюдать смену времён года, глядя на деревья. Это настоящее чудо. Истинная награда.
В этом вся моя жизнь. Лучше липа, чем Фейсбук, чёрт бы его побрал!
В каком же стрессе живут сегодня люди. И во всём виноваты мобильники и компьютеры. Думаю, этот стресс влияет на наш мозг. В наши дни люди разучились общаться.
«Сядьте, поговорите, пусть между вами возникнет контакт», – часто говорю я людям. Неужели это пережиток прошлого? Неужели люди больше не в состоянии так поступить? Выслушать и поговорить по-настоящему. Пер Гессле ушёл в цифровую Вселенную, и нам теперь всё сложнее поддерживать отношения. У него свой мир. Раньше мы понимали друг друга с полуслова, смеялись, и между нами было куда больше искренности. Такие отношения рождаются не сразу. Сегодня же к ним никто даже не стремится. Все замкнулись в своих компьютерах.
Все, кроме меня, – по крайней мере, мне так кажется.
Раньше, когда Оскар, Юсефин и Микке зависали в интернете, я сидела в уголке и плакала, потому что совершенно в этом не разбиралась. Я их не осуждаю, они просто идут в ногу со временем. Но при этом сама я чувствовала, что безнадёжно отстала от жизни, стала совсем чуждой этому миру. Такие ощущения появляются у каждого, кто не пользуется гаджетами. Сейчас я уже немного привыкла, я уже не изгой.
Хотя бывают исключения.
Уф, ну вот, опять я плачу.
Мари, перестань реветь!
Я должна резко пресекать любые свои попытки расклеиться. Я часто плачу, но вообще-то очень всем благодарна. Благодарна за жизнь, за чудесный дом, за прекрасную атмосферу в нём. Мой дом – моя крепость, здесь я могу дышать и играть на пианино. Дома я в основном занимаюсь всякими мелочами. Мне нравится заботиться о себе, и, кроме того, здесь я не боюсь упасть. Я точно знаю, где что стоит, и мне не стыдно растянуться на полу.
Это, кстати, один из моих главных страхов: упасть на глазах у всех.
К сожалению, моя нога уже не позволяет использовать педаль рояля. И всё же для меня невероятно важно продолжать сочинять музыку. Я всегда запоминаю свои мелодии и давно бросила записывать ноты.
Сидеть с листом бумаги и ручкой и видеть рождение чего-то нового – разве это не прекрасно? Рисовать и писать. Как сейчас, когда мне в голову пришло название этой книги. Оно мне очень нравится, а ещё оно моё и только моё. Моё собственное.
Иногда я пишу на клочке бумаги всего одно слово, которое много для меня значит. Как, например, «покой». Его я записала буквально на днях. Оно кажется мне очень красивым. Мир и покой. Ими теперь должна быть наполнена вся моя
