Такие заявления были тогда в порядке вещей. Лет за двенадцать до этого Джон Шекспир подал подобное заявление против стратфордца Ральфа Коудри. В таких случаях обвиняемого в злонамеренности вызывали в суд и требовали от него подписки о том, что он не причинит вреда заявителю.
Заявление Лэнгли осталось без последствий. Тогда он обратился за поддержкой к знакомым. То ли приятели поддержали Лэнгли, то ли судья решил скомпрометировать Лэнгли — так или иначе, теперь уже Уильям Уэйт подал заявление о том, что он «опасается быть убитым или потерпеть членовредительство». Лица, которых он «опасается»: «Уильям Шекспир, Франсис Лэнгли, Дороти Сойер, жена Джона Сойера, и Энн Ли». Кто такие амазонки Дороти Сойер и Энн Ли, мы не знаем, как не знаем, почему эти женщины ввязались в склоку. Что же касается Шекспира, то его знакомство с Лэнгли — факт естественный: люди, работавшие в театре, постоянно общались. Шекспир и «слуги лорда-камергера» могли играть в «Лебеди». Вместе с остальными упомянутыми в заявлении Шекспир явился в суд, и на него было наложено обязательство не покушаться на Уильяма Уэйта.
По мнению Хотсона, невольное знакомство Шекспира с судьей Гардинером и его пасынком и получило отражение в «Виндзорских насмешницах». Хотсон нашел ершей в гербе Гардинера и полагает, что в отместку за все неприятности, связанные с этим делом, Шекспир вписал ему в герб вшей.
Актеры вообще были драчливы. Они не раз решали споры между собой ударами шпаг. Одно убийство было на совести Марло, другое — у Габриэла Спенсера. Драматурги тоже были горячи: дуэль двух малоизвестных коллег Шекспира, Джона Дэя и Генри Портера, закончилась смертью второго. Сам Бен Джонсон, этот великий эрудит среди драматургов, прикончил в драке только что названного Габриэла-Спенсера. В такой компании Шекспир выглядит сравнительно мирным человеком.
«Наипревосходнейший в обоих видах пьес»
В 1597 году в Лондоне поселился некто Франсис Мерез. Ему было в это время тридцать два года. За плечами он имел годы учения в Кембридже, где ему присвоили звание бакалавра, и в Оксфорде, где он получил титул магистра искусств. Франсис Мерез не терял зря времени в столице. Он посещал сборища поэтов, слушал их стихи, запоминал, кто чем прославился, и аккуратно записывал все, что узнавал. Он часто посещал театры, вероятно, стал вхож за сцену и водил знакомство с актерами.
Теперь, когда Мерез напитался духом столицы и ее культуры, — перед ним открылась картина изумительного расцвета отечественной литературы. Сердце его переполнилось гордостью. Он решил, что надо об этом написать. Ему и самому хотелось приобщиться к числу тех, кто содействовал процветанию английской литературы.
В 1598 году вышла в свет его книжица с двойным названием, по-гречески и по-английски: «Palladis Tamia, или Сокровищница ума». Увы, старательный Франсис не обнаружил в ней никакого таланта. Он заполнил страницы книги плоскими наблюдениями и тривиальными сентенциями. Но одна часть его сочинения оказалась примечательной. Дело в том, что он включил в него обзор всей английской литературы за три века — от Чосера до Спенсера.
Мерез хотел показать, что Англия обладала к концу XVI века замечательными писателями во всех родах и видах литературы, не уступая в этом ни античности, ни Италии того времени.
Если Мерез не был талантливым писателем, зато он собрал много ценных сведений о писателях. Его критический труд состоял в следующем: во-первых, он составлял каталоги авторов по разным родам и жанрам литературы; во-вторых, для того чтобы определить характер данного писателя, он сравнивал его с кем-нибудь из древних авторов. И только иногда Мерез сопровождал свой перечень краткими оценками и определениями.
Что он не был выдающимся критиком, видно из того, как он ставит в один ряд писателей гениальных и посредственных. Но Мерез понаслушался все же в литературных кругах Лондона, кого сами писатели считали лучшими в своей среде, и это помогло ему. Нескольких авторов он выделил, довольно дельно определив их значение и сообщив даже кое-какие сведения о них. В пользу Мереза надо все же сказать то, что он был осведомленным и добросовестным человеком. В этом отношении ему вполне можно довериться.
Вскоре после опубликования своей книги он уехал из Лондона, став где-то в провинции священником и учителем. Едва ли ему приходило в голову, что этим сочинением он завоюет своего рода бессмертие. А случилось именно так. Его «Рассуждение о наших английских поэтах сравнительно с греческими, латинскими и итальянскими поэтами» приобрело значение одного из важнейших документальных свидетельств о Шекспире, и ни одна биография великого драматурга не обходится без ссылок на Мереза.
Имя Шекспира встречается в сочинении Мереза несколько раз. Прежде всего он упоминает его в своем обзоре лирической и эпической поэзии: «Подобно тому, как полагали, что душа Эвфорба жила в Пифагоре, так сладостный, остроумный дух Овидия живет в сладкозвучном и медоточивом Шекспире, о чем свидетельствуют его „Венера и Адонис“, его „Лукреция“, его сладостные сонеты, известные его личным друзьям, и т. д.».
Особенно большое значение имеет то место сочинения Мереза, где он характеризует деятельность. Шекспира как драматурга: «Подобно тому как Плавт и Сенека считались у римлян лучшими по части комедии и трагедии, так Шекспир у англичан является наипревосходнейшим в обоих видах пьес, предназначенных для сцены; в отношении комедий об этом свидетельствуют его „Веронцы“, его „Ошибки“, его „Бесплодные усилия любви“, его „Вознагражденные усилия любви“, его „Сон в летнюю ночь“ и его „Венецианский купец“; в отношении трагедий об этом свидетельствуют его „Ричард II“, „Ричард III“, „Генрих IV“, „Король Джон“, „Тит Андроник“ и его „Ромео и Джульетта“».
Высоко оценивает Мерез достоинства поэтического языка Шекспира: «Подобно тому как Эпий Столо сказал, что если бы музы говорили по-латыни, то они стали бы говорить языком Плавта, так я говорю, что, умей музы говорить по-английски, они стали бы говорить изящными фразами Шекспира…»
Перечисляя лучших лирических поэтов, Мерез называет Спенсера, Дэньела, Дрейтона, Шекспира, Бретона. Затем он пишет: «Вот кто наши лучшие авторы трагедий: лорд Бэкхерст, доктор Лег из Кембриджа, доктор Ид из Оксфорда, мастер Эдуард Феррис, автор „Зерцала правителей“, Марло, Пиль, Уотсон, Кид, Шекспир, Дрейтон, Чапмен, Деккер и Бенджамин Джонсон… Лучшими авторами комедий у нас являются: Эдуард граф Оксфордский, доктор Гэгер из Оксфорда, мастер Раули, бывший прежде замечательным знатоком в ученом колледже Пембрука, один из капелланов ее величества мастер Эдуарде, красноречивый и остроумный Джон Лили, Лодж, Гаскойн, Грин, Шекспир, Томас Нэш, Томас Хейвуд, Антони Манди — наш лучший составитель фабул, Чапмен, Портер, Уилсон, Хетеуэй и Генри Четл». Наконец, имя Шекспира упоминается еще Мерезом среди тех, «кто у нас с наибольшей страстью оплакал несчастную любовь».
