нас к истории создания «Апокалипсиса сегодня» ближе, чем любой фильм. Читая напряженно написанный, ясный, глубоко личный дневник Элинор, мы понимаем, что термин «кинопроизводство» совершенно не соответствует тому, во что превратилось это безумное, блестящее, изнурительное предприятие, – говоря точнее, в какой кошмар все это превратилось. Она пристально вглядывается в моральную атмосферу, сложившуюся вокруг фильма. Она ровно пишет о том, что Роман Коппола, ее младший сын, которому всего одиннадцать лет, тусуется в гримерной палатке вместе со взрослыми и хвастается, что научился отлично стрелять из винтовки. Элинор наблюдает, как ее муж каждый день добровольно приковывает себя к скалам, а орел по имени «Апокалипсис сегодня» прилетает, чтобы клевать ему печень.
По прибытии на Филиппины Элинор вручили камеру, дали небольшую команду помощников и попросили задокументировать съемку фильма, как это сделал Лукас с «Людьми дождя». Так появился шанс мифологизировать сам процесс создания «Апокалипсиса сегодня». Она боялась, что либо она будет мешать, либо ее будут держать в стороне.
Великое предприятие началось 20 марта 1976 года, и временами казалось, что оно никогда не закончится, поскольку Коппола долго и мучительно искал форму для окончательного и полного выражения войны во Вьетнаме (а возможно, и самого процесса производства кино) и готов был заплатить за решение этой задачи любую цену – в буквальном смысле любую. Можно ли утверждать, что он не достиг своей цели? Созданный в атмосфере творческой лихорадки, неуверенности в себе и постоянных ошибок режиссера (но еще более ценный именно из-за своих недостатков), «Апокалипсис сегодня» не похож ни на какой другой фильм.
В редкий момент просветления – во время интервью Элинор на съемочной площадке – Деннис Хоппер заявил, что кинопроизводство сейчас находится «на той же фазе развития, что и искусство в период строительства соборов». При этом он смотрел на огромный ветхий храм – место обитания Куртца.
На каникулах к родителям присоединились Джио и Роман. Пятилетняя София была с ними круглый год – ее записали в местный детский сад, она учила язык. «Это похоже на круиз по джунглям в Диснейленде», – сказала она своей матери, когда они впервые попали в настоящий тропический лес. Однажды ночью Элинор с ужасом увидела, как ее муж, вооружившись фонариком, спокойно ищет вшей в волосах их дочери.
Коппола был хозяином своей судьбы и рабом тайного желания всегда иметь собственный взгляд на происходящее. Он старался найти свое видение, как и раньше, в угаре кинопроизводства, в ожидании того, что его подсознание наконец зашевелится – и тогда он будет жить своим фильмом. Это почти уничтожило его. Коппола, впадающий в крайности, стал легендой и мучением для всех участников съемок «Апокалипсиса сегодня». Истории о том, «как это было», пересказывались и искажались на протяжении многих лет, пока не обросли мифологией, столь же насыщенной и яркой, как и мифология самой Вьетнамской войны.
Проблемы стали очевидны, как только они приземлились в Маниле. Постоянно отравлял переговоры вопрос транспорта. По иронии судьбы съемки антивоенного фильма пришлось проводить как военную операцию.
Поскольку американские военные испытывали отвращение к самой идее, что солдат можно посылать убивать офицеров-отступников (и, соответственно, с большим подозрением относились к правдоподобности фильма), в официальной помощи Копполе было отказано. «Если [ему] нравится копаться в этом дерьме, то пусть копается, – заявил начальник службы информации армии США. – Но он будет делать это без малейшей помощи со стороны армии». Коппола посчитал это цензурой. При этом военная машина США поддержала съемки фильма «Зеленые береты», пропагандистской ахинеи о Вьетнаме с напыщенным, как петух, Джоном Уэйном.
Коппола обратился за помощью к правительству Филиппин. Столь же расточительный, сколь и коррумпированный, президент Маркос был только рад одолжить американским кинематографистам вертолеты «Хьюи» и «Хьюз 500», входившие в состав Военно-воздушных сил Филиппин. Все шло хорошо до тех пор, пока успехи мусульманских повстанцев на южных островах архипелага не возобладали над требованиями раздраженных режиссеров. Однажды прямо во время репетиции вертолеты улетели, чтобы атаковать повстанцев в 150 милях южнее съемочной площадки. Местная специфика также сказалась в том, что правительство Филиппин приставило к Копполе постоянного телохранителя. Президент Маркос опасался, что знаменитого режиссера могут похитить, и не хотел сталкиваться с международными проблемами.
В первые недели Коппола снимал грандиозную сцену битвы в устье реки, во время которой циничный Килгор (Роберт Дювалл) говорит: «Я люблю запах напалма поутру», а вертолеты, как осы, атакуют бамбуковые хижины. Все это происходило возле крошечной деревушки Балер, расположенной на восточном побережье острова Лусон. Здесь не было ни электричества, ни телефона, ни кока-колы.
Эта последовательность кадров представляет собой множество взаимосвязанных моментов и своего рода блицкриг повествования: Килгор требует, чтобы Лэнс прокатился на доске для серфинга по местному прибою; вьетнамская девушка бросает гранату в вертолет, который эвакуирует раненого с поля боя; испуганный ворчун отказывается покинуть свой вертолет; Коппола в роли руководителя группы телевизионщиков, который кричит солдатам, чтобы они не смотрели в камеру; полыхание напалма, вспыхивающего в кронах деревьев, как демонические цветы бархатцев (было сожжено 1200 галлонов бензина). При съемках на пляже земля ходила ходуном, как при землетрясении.
Коппола накопил целый Эверест отснятых материалов, что сделало непосильной работу монтажеров. Но он хорошо знал, в каком эпизоде должен был наступить его звездный час. С добавлением к фонограмме «Полета валькирий» Рихарда Вагнера (империалистическая шутка Милиуса усилилась иронией, поскольку зрители пришли в восторг от оперного сопровождения батальной сцены) эти кадры складываются в одну из самых мощных, внерациональных и идеологически раздробленных батальных сцен в мировом кинематографе.
Гнев режиссера поднимался как девятый вал – и столь же быстро росло его разочарование по поводу сценария. Коппола понимал, что второстепенные персонажи получились хорошо: павлин-полковник в форменном головном уборе кавалериста в исполнении Дювалла, который был уже на полпути к Куртцу (или Паттону); Альберт Холл в роли Филлипса, капитана патрульного катера и гневной фурии фильма; маниакальный Шеф Фредерика Форреста, хихикающий и скованный смертью; Сэм Боттомс в роли Лэнса, лучшего серфера Малибу, мастера дрифта на средних дистанциях; юный Клин, тощий, как птица, – его играл Лоренс Фишберн, которому было всего пятнадцать лет.
Кочевая жизнь, стычки между членами команды, слишком долго находящимися вместе, – это фон, сопровождающий все фильмы Копполы. Фрэнсис был очень силен в съемках естественного взаимодействия – простых сценах, в которых парни выясняют отношения. Но образы Уилларда и Куртца у него не вырисовывались – они оставались тенями. Съемки Брандо были еще впереди – его трехнедельное пребывание на Филиппинах было отложено до конца лета. В этих условиях основной проблемой стал Харви Кейтель, исполнитель главной роли. Просматривая записи
