Я следую здесь толкованию Фрея, который относит это стихотворение к октябрю — декабрю 1556 г. Тоде держится другого мнения и приписывает его молодости Микеланджело; но, по — моему, он не приводит достаточных доводов.
В 1548 г., отговаривая своего племянника Лионардо от паломничества в Лорето, он советует ему истратить лучше деньги на милостыню. «Потому что, когда деньги отдают священникам, неизвестно, что они с ними делают!» (7 апреля 1548 г.)
Когда Себастьяно дель Пьомбо пришлось изобразить монаха в Сан — Пьетро — ин — Монторио, Микеланджело думает, что монах этот испортит все дело: «Монахи погубили весь мир, столь обширный; поэтому не будет ничего удивительного, если они погубят маленькую часовню».
В ту пору, когда Микеланджело старался женить своего племянника, к нему пришла некая святоша; она прочитала ему проповедь, стала побуждать его к благочестию и предложила в невесты Лионардо благочестивую девицу самого лучшего образа мыслей. «Я ей ответил, — пишет Микеланджело, — что лучше бы она занялась пряжей и тканьем, чем обхаживать людей и вести торговлю священными предметами». (Письмо от 19 июля 1549 г.)
Он писал едкие стихотворения в савонароловском духе против римских святотатцев и симонистов. Таков, например, сонет:
Из чаш там делают мечи и шлемы, И кровь Христову продают повсюду…
Письмо к Буонаррото по поводу болезни отца. (23 ноября 1516 г.) Письмо к Лионардо по поводу смерти Джован Симоне (январь 1548 г.): «Мне приятно было бы узнать, исповедался ли он и причастился ли святых таинств. Если бы я узнал, что это так, я страдал бы меньше…»
«Più credo agli orazioni che alle medicine». (Письмо к Лионардо, 25 апреля 1549 г.)
«…B лето от рождения господня 1513, в первый год папства Льва X, Микеланджело, находившийся тогда в Риме, — если не ошибаюсь, дело происходило осенью, — однажды ночью, под открытым небом у себя в саду молился, подняв глаза к небу. Вдруг он увидел чудесный метеор, знак треугольника с тремя мечами: один шел к востоку, блестящий и гладкий, как отполированное лезвие, и к концу он загибался крючком; другой — цвета рубина, сине — красный, простирался над Римом; а третий — огненный, раздвоенный, был такой длины, что доходил до Флоренции… Когда Микеланджело увидел это божественное знамение, он вошел в дом взять бумагу, перо и краски; он нарисовал явление; когда он кончил, знамение исчезло…» (Фра Бенедетто, «Vulnera diligentis», часть третья…SS. Ric.ard.anus 2985. Приводится у Тоде, по Виллари.)
Генри Тоде.
Когда Леоне Леони, в 1560 г., выгравировал медаль с изображением Микеланджело, последний на обороте велел вычеканить слепого, ведомого собакой, с надписью: «Docebo iniquos vias tuas et impii ad te convertentur». [ «Научу неправедных путям твоим, и нечестивые к тебе обратятся».] (Вазари).
«Распятие», «Положение во гроб», «Снятие с креста», «Pietà».
Стихотворения, CXLVII. Сонет этот, который Фрей справедливо считает лучшим из сонетов Микеланджело, относится к 1555–1556 гг. Множество других стихотворений, с меньшим совершенством формы, но не с меньшею напряженностью веры, выражают сходные чувства.
Слухи эти пущены были Аретино и Бандинелли. Посол герцога Урбинского рассказывал в 1542 г. всем и каждому, что Микеланджело невероятно разбогател оттого, что отдавал в рост деньги, полученные им от Юлия II за памятник, который он не исполнил. До известной степени Микеланджело дал повод к таким обвинениям своею жестокостью, которую он проявлял в делах (например со старым Синьорелли, которого он преследовал в 1518 г. за долг, сделанный в 1513–м), и инстинктивной алчностью скопидомного «оестьянина, которая в нем соединялась с прирожденною щедростью. Он накоплял деньги и поместья; но делал он это, так сказаль, машинально, в силу наследственности. В действительности же он был крайне небрежен в своих делах, не вел никаких счетов, не знал, что у него есть, и черпал обеими руками. Его семейство все время прибегало к его капиталу. Он делал царские подарки друзьям и слугам. Большинство его произведений было раздарено, а не продано. Он работал над собором св. Петра даром. Никто, как он, не осуждал так строго корыстолюбие: «Жадность к наживе — большой грех», — писал он своему брату Буонаррото. Вазари с негодованием отвергает клеветнические обвинения, распространявшиеся врагами Микеланджело. Он перечисляет то, что его учитель раздарил: Томмазо деи Кавальери, Биндо Альтовити, Себастьяно дель Пьомбо, Герардо Перини — бесценные рисунки; Антонио Мини — «Леду» со всеми картонами и моделями; Бартоломео Беттини — изумительную «Венеру с целующим ее Купидоном»; маркизу дель Васто— «Noli me tanger»; Роберто Строцци — двух «Рабов»; своему слуге Антонио — «Снятие с креста» и т. д. «Я не знаю, — заключает он, — как можно считать скупым человека, раздающего вещи стоимостью в тысячи скудо».
Письма к Джован Симоне (1533 г.), к Лионардо Буонарроти (ноябрь 1540 г.).
Вазари.
«Мне кажется, что ты пренебрегаешь подачей милостыни», — пишет он Лионардо (1547 г.). «Ты пишешь мне, что Христа ради ты хочешь дать этой женщине четыре золотых скудо, — это мне нравится» (август 1547 г.). «Обращай внимание, чтобы подавать там, где настоящая нужда, и давай не из дружбы, а Христа ради. Не говори, откуда деньги» (29 марта 1549 г.). «Вы не должны упоминать моего имени» (сентябрь 1547 г.). «Мне бы» ло бы приятнее, если бы деньги, потраченные тобой на подарки мне, пошли на милостыню Христа ради; я думаю, среди вас найдется немало нищеты» (1558 г.) «При моей старости я хотел бы сделать кое — какое добро милостынею, так как я не могу и не умею делать его другим способом» (18 июля 1561 г.).
Кондиви.
Письмо к Лионардо. (Август 1547 г.)
Письмо от 20 декабря 1550 г. Другой раз он осведомляется об одном из Черретани, который собирался поместить дочь в монастырь. (29 марта 1549 г.) Его племянница Чекка хлопочет у него за некую бедную девушку, идущую в монастырь; и он радостно посылает просимую ею сумму. (К Лионардо, 31 мая 1556 г.)
«Жениться на бедной девушке, — сказал он однажды, — это тоже способ подать милостыню».
