Сейчас, когда я пишу эти строки, я испытываю жалость к этому несчастному. Но когда он оформлял злосчастное взыскание, лишая меня шансов на УДО, я испытывал к нему чувство лютой ненависти и презрения. Факт, что от этого человека зависело мое освобождение, меня возмущал и коробил.
Я давно поставил себе цель — перевестись из третьего отряда. Находясь в профилактории, я успел обрасти нужными связями и познакомиться с местной «знатью» — завхозами нескольких отрядов. Артур К., завхоз первого отряда, осужденный за убийство, предложил мне перевестись в его отряд. Зуева туда не брали как склонного к побегу. Мне не хотелось расставаться с Андреем, но, понимая, что в третьем отряде у меня жизни не будет, я дал согласие и написал заявление.
В первом отряде проживает бригада по производству тротуарной плитки и шлакоблоков. Там освобождается одно место. Я успешно прохожу собеседование с бригадиром, молодым розовощеким парнем с заплетающимся языком. Вася меня сразу предупреждает, что все мужики у него в бригаде работают одинаково и никто не имеет никаких поблажек. Я согласен на все, лишь бы уйти из третьего отряда. Одна радость — работа сезонная. Зимой наша продукция никому не нужна, и поэтому декабрь, январь и февраль работяги сидят в отряде и занимаются своими делами. Мне всегда есть чем заняться, и я радуюсь таким перспективам.
Артур устраивает все лучшим образом. Он дружен с оперативником — майором Власовым, которого навещает каждый день. Майор, поинтересовавшись у Артура «А что, Переверзин правда собирается там работать?» и получив утвердительный ответ, визирует мое заявление. Он знает, что я буду в надежных руках, под надзором его агента, и каждое сказанное мною слово будет известно в штабе. Мое заявление ложится на стол начальнику колонии, который, не глядя, ставит свою подпись на визу оперативника.
В один из дней на проверке я не слышу своей фамилии. К моей великой радости, моя учетная карточка перекладывается в другой отряд. Майор Кузьмичев нервничает и рвет в штаб. Ему почему-то не очень хочется со мной расставаться. Но уже поздно. Приказ о моем переводе в другой отряд подписан, изменить ничего нельзя. Операция по моему переводу была проведена в обстановке строжайшей секретности. Если бы об этом заранее стало известно нашему начальнику отряда и его подручным из числа осужденных, то не избежать бы мне серьезных пакостей, и остался бы я навечно в третьем отряде как склонный к побегу…
Я опять временно счастлив. Мне грустно расставаться с Зуевым, но ничего не поделаешь. Мы будем иногда видеться и общаться. Сейчас мы пьем чай и собираем мои вещи. Прощаемся. Внизу у локального сектора меня ждет дневальный первого отряда, который помогает донести до барака сумки с вещами.
Глава 38
Приличные люди из первого отряда
Серое трехэтажное здание примыкает к стадиону колонии, на котором проводятся всевозможные спортивные мероприятия. Стадион с высокой оградой представляет собой странное зрелище. Решетка, местами залатанная листами железа, а местами арматурой, отделяет стадион от общей территории колонии. Вход на стадион — через огромные железные ворота. Покрытие стадиона не менее жуткое, чем его ограждение. Изначально бетонное, оно изгрызено временем и непогодой. Бесчисленные ямы, кое-где засыпанные щебнем или залитые асфальтом, не избавляют осужденных от опасности получить травму во время очередных игрищ. Руины огромного полуразрушенного цеха, виднеющегося с промзоны, довершают печальную картину. У меня сложилось впечатление, что когда-то на территории колонии велись боевые действия, очевидно, завершившиеся победоносным налетом вражеской авиации, который и поставил точку в этой неизвестной войне. Я вспомнил пленных немцев, построивших этот лагерь. С тех пор здесь мало что изменилось…
Стадион занимает значительную часть моей жизни. Каждое утро под музыку здесь проводится зарядка. Три сотни зэков в черном, в предрассветный час приседающие и машущие руками под классическую музыку, производят странное и незабываемое впечатление. Два раза в день на стадионе проводится проверка. Осужденных строят и пересчитывают, проверяя их наличие. Три раза в день на этом месте зэки строятся по отрядам и шествуют в столовую.
Я захожу в здание. Здесь на каждом этаже расположено по отряду. На первом находится первый отряд, на втором — девятый, на третьем — шестнадцатый, где живут осужденные, работающие на швейном производстве. Дневальный Саша по прозвищу — точнее, с погонялом — Хмырь проводит экскурсию по отряду. Надо отметить, что в тюрьме нет прозвищ и кличек, ибо таковые имеются только у кошек и собак: в местах лишения свободы имеет место быть только погоняло. Что, впрочем, сути не меняет. По сравнению с третьим отрядом это пятизвездочный отель. Я вижу чистый умывальник, где есть горячая вода, вижу белые унитазы… Мне уже здесь нравится.
Хмырь — молодой парень небольшого роста, рецидивист, за что и попал на строгий режим. Сидит по редкой здесь статье — кража металла, за что его называют металлистом. Природа щедро одарила его физическими данными. Хмырь крутится на турнике без остановки и подтягивается бесчисленное количество раз. В юности он крутил солнце сто тридцать раз за один подход. Тренировал вестибулярный аппарат, часами катаясь на аттракционах. Потехи ради по кабелю перебирался с девятиэтажного дома на соседний пятиэтажный. На всевозможных празднествах Масленицы, участвуя в конкурсах, забирал первые призы. Хмырь без особых усилий взбирался на столбы и получал заслуженные награды. Ему бы в цирке выступать или в космонавты пойти, а он… Кусачки в зубы и… на любимые столбы для линий электропередачи. На следственном эксперименте Хмырь гордо продемонстрирует свое мастерство удивленным милиционерам. На один столб у него уходило двадцать пять секунд. Взобраться, перекусить провода и вернуться на землю. У него был установлен личный рекорд — три километра проводов за одну ночь. Без допинга, правда, не обходилось. Хмырь категорически не признает наркотики и предпочитает натуральные продукты — чистый медицинский спирт и родниковую воду. Благо мама работает в аптеке. Выпьет стакан — и на дело. Прошел квартал, смотал добычу в бобину, спрятал в лесу и опять за допингом. После чего за дело. И так всю ночь…
Публика здесь поприличнее, чем в третьем отряде, — прихожу я к неожиданному и приятному выводу.
Меня селят на почетное, нижнее место у стены. Теперь мне не придется спать на одном боку, чтобы во сне случайно не уткнуться в лицо спящего на соседней шконке, вплотную придвинутой к твоей. Надо мной пустая шконка, где никого нет. Мне достается персональная тумбочка, где я могу хранить свои припасы. В соседях по проходняку оказывается уже знакомый мне новый начальник — бригадир Вася, осужденный по самой популярной в колонии статье 105 часть 2 (убийство). Вася — добрый малый. Он щедро угощает меня чаем и многочисленными продуктами. Поздний ребенок в семье, он горячо любим родителями и старшей сестрой. Организованный его папой бесконечный караван посылок и передач никогда не останавливается. У его папы, егеря в местных лесах, хорошие связи. Начальство УФСИН Владимирской области, любящее порезвиться в лесу, становится постоянным клиентом егеря. В обмен Вася получит УДО (и так вполне им заслуженное), в ожидании которого ему дарована возможность есть самодельную тушенку, сделанную из убитой на охоте дичи.
Сезон работы еще не наступил, и я коротаю время в отряде. Книги и занятия спортом увлекают меня, я немного оттаиваю и прихожу в себя после третьего отряда. В отряде такой же режим, но нет той шизофрении, что присутствовала в моей прошлой обители. Начальник отряда, майор, из-за сокращения в рядах вооруженных сил прибился к тюремной системе и ждет пенсии. Он — вполне приличный человек, уважаемый зэками. Никто не позволяет себе лишнего — ни зэки, ни он сам.
Постепенно я знакомлюсь с многочисленными обитателями барака. Все они работают. В соседнем проходе устроились рабочие пекарни, днем и ночью вкалывающие на благо всей зоны. Напротив спят рабочие ремонтной бригады, устраняющие (порой в авральном режиме) многочисленные неполадки. Ломается все, всегда и везде. Нет то воды, то света, то и того, и другого сразу. Ремонтники никогда не сидят сложа руки.
Это были мои самые счастливые дни. Каждый день я иду в спортгородок. Турник, брусья, штанги, гантели — все идет в дело. Я занимаюсь до изнеможения. Все проблемы уходят на задний план, я строю планы на будущее. Спорт помогает мне выжить.
Я знакомлюсь с Димой. Двадцатидвухлетний громила ростом под два метра собирает все веса в одну кучу и с легкостью ворочает чудовищные штанги. Этим делом он увлекался на свободе, где качался. Выращенный бабушкой в деревне на всем натуральном, он очень любит сметану и молоко. Природа, с одной стороны, наградила его ростом и физической силой, а с другой — сделала не очень сообразительным. В поселке, где он жил, работал один-единственный зал игровых автоматов, который Дима решил ограбить. Надев маску и взяв в руки бейсбольную биту, он пошел на дело. С ходу оглушил охранника и забрал всю выручку. Немного — около пяти тысяч рублей. Я удивляюсь, как Дима с его силищей не убил несчастного. Несомненно, повезло обоим. Налетчика искали недолго. Через пару часов Диму вычислили и пришли к нему домой. Под описание разбойника в поселке подходил только один человек…
