Сергей Мавроди - Тюремные дневники

Они от нас все выжатые ушли. И потом каждый день к нам приходили и как собачки бегали! Мы уж просто обманули их, сказали, что послезавтра только уезжаем, и уехали. А в Сочи одна чувиха в меня так влюбилась, в поезд при прощании прыгнула. И до Тамбова доехала.

А там холодно. Ей вещи теплые присылали. Я уж потом еле ее отправил.

Наврал, что приеду, мол, и так далее. У меня и сейчас пять-шесть женщин всегда было постоянно. Жена знает, заставала…

- А где передачи от них? - спокойно спрашивает Вася.

Вечером Цыган долго пытается вспомнить один из своих романсов.

"Это я для Кикабидзе написал. Он у него даже на пластинке есть.

Слова и музыка мои. Когда Кикабидзе первый раз спел - оркестр Крола, аккомпанемент! - все вообще охуели!"

Второй куплет все никак не вспоминается.

- Вот что значит инсульт, блядь, ебаный! Я благодарен Муравью, что он меня тогда разбудил!

Наконец, вроде, все. Вспомнилось! Цыган диктует, я записываю.

Прощай, прости, сейчас переступлю порог

И растворюсь в житейской суете.

Как жаль, что сон любовью стать не смог,

А грезами растаял в пустоте!

- А как ты стихи сочиняешь? Когда к тебе вдохновенье приходит?

- После запоя или когда пьяный сильно. Когда белочка подходит, там и стих, и все.

Перед сном Вася читает вслух какое-то письмо:

- "Яблоко лежит - нормально. Яблоко в банке - тоже нормально. Но оно взаперти. Так и ты". Дочь пишет. Тоже мне, философ! Сидит в университете на лекции - и пишет!

Не знаю уж, что там Цыган принял, но говорит он по-прежнему без умолку. Мы с Васей с интересом слушаем. ("Зачем нам телевизор? У нас народный артист есть!" - иронизирует Вася.)

- А знаменитости у тебя какие-нибудь были?

- Знаменитости? Понаровская, Вертинская… Кто там еще?.. С телевидения телка одна… Ольга эта… Из "Что? Где? Когда?".

- Что? И это все?!

- Да, все.

- Ну, хоть про этих тогда расскажи. Про Панаровскую с Вертинской.

Вертинская пьяная, наверное, была?

- Да она вечно пьяная! Пила коньяк, водку… Что нальют - то и пила.

- А когда это было?

- Лет пятнадцать назад в ВТО. А у нее муж был алкоголик. Ну, известный актер… Фамилию никак не вспомню… Ну, очень известный!

Он если увидит водку - не уйдет. Так и будет сидеть, пока всю не выпьет. Или не упадет. Ну, с мужем она не церемонилась! Прямо за шиворот хватает при всех и тащит пьяного: "Надоел!" На хуй, в общем, посылает! А я в компании был: Козаков Миша, Папанов, Миронов и я.

- Козаков тоже много пьет?

- Козаков очень много пьет!

- Ну, и дальше что?

- Она мужа прогнала, и Козаков ее прямо там трахнул, при нас. А

Миронов сказал: "Пошла вон, шлюха!" Когда она пьяная к нашему столу подошла.

- А ты как ее трахнул?

- А я на следующий день. В первый раз у нас не получилось. А потом мужу что-то подсыпали, и я ее трахнул. Муж старше ее намного, плюс пьет, не стоял у него, наверное. Так что она выпьет - прямо пиздец! Целоваться лезет, за хуй хватается. Пиздец! Ущипнешь ее, за ногу, там, она аж замирает и дрожит вся! Но мне не нравилось. Я вообще не люблю пьяных баб ебать - воняет, противно… Но хороша была, сучка!

- А Понаровскую?

- А Понаровскую на гастролях в Тамбове, году в семьдесят восьмом.

У нее люкс и у меня люкс напротив. Мы десять дней были там.

Совместные гастроли. День мы, день она. Кирнули, потом я всем мигнул, все разошлись. Она на диванчик прилегла, а диван раздвижной

- я рядом прилег. Потом начал ласкать, смотрю: она поплыла - и трахнул. А наутро она: "Ах! Ах! Анатолий, мы были вместе?!.."

Днем Василий Борисович долго "общался" с телевизором этим треклятым. И вдруг разразился монологом:

- Смотреть на все это противно! Я же всю эту механику изнутри знаю! Всю подноготную! Человек меня по телевизору жить учит, а я ему вчера квартиру и телефон проплачивал! За счет своих рабочих.

Закрываешь наряд не на шестьсот, там, единиц, а на двести. А куда деваться?! Так кто преступник - я или они? А в стране что делается?

Я тут помотался со своим строительством - всего насмотрелся!

Скажем, в городе Ермолино Калужской области детский дом есть. Для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Я с директором разговаривал. Он мне говорит: "Мы исключены из бюджета. Нас нет! Мы с таким же детским домом в Англии отношения поддерживаем и только за счет этого и живем. Они нам все присылают. А от нашего государства мы ни копейки не имеем!"

Или вот есть у меня знакомая. Киселева Людмила Георгиевна из

Боровска Калужской области. Инвалид с детства. Полностью парализована, только руками двигает. И она еще является директором детского дома. Они берут всех больных детей, откуда ни привезут. Дом этот тоже нигде не состоит. Ни на балансе, нигде! Никто ему ни копейки не платит. "А как же вы существуете?" - "А вот звоню я, к примеру, директору кондитерской фабрики: мы инвалиды, не можете ли вы помочь? А у всех же есть брак всякий, некондиция. Ну, привозят нам машину. А мы на вещи меняем. Так и выкручиваемся".- "А находитесь вы где?" - "Нам монастырь место дал".

Да я таких примеров сколько угодно могу привести! Есть такой, скажем, Саша Лукин. Или Лукашов, не помню точно фамилию. Но зато адрес помню точно: Нижний Новгород, Московское шоссе, дом двадцать один, квартира тридцать пять. Он шел на свадьбу с цветами, машина внизу ждала, и наступил на лестнице на шнурок. Повредил позвоночник.

Ни одна мышца не двигается. Челюсть подвязана на веревке. Кормят через трубку. Было это уже восемь или десять лет назад. Невеста, кстати, так больше замуж и не вышла. Каждый день у него под окнами стоит. А он ее не пускает. Не хочет, чтобы она его таким видела. Он выглядит сейчас, как живой труп. Кожа да кости. Так вот, чтобы за ним ухаживать, нужны четыре женщины. Ему же все надо делать, убирать за ним, кормить. Он же ничего не может. В несколько смен надо работать. Родственников у него нет. Только бабушка восьмидесятилетняя. И живет он только за счет богатых спонсоров.