«Надоело таскать сумки и самой решать все проблемы!» Хочется сильного плеча, поддержки, когда ни о чём не надо думать. Повторяю: желание оправданное. Но для получения спокойной и благополучной жизни совсем не обязателен богатый жених. Каждый раз, когда слышу пожелание познакомиться с таким, вспоминаю шутку Михаила Жванецкого. В одной своей юмореске он говорит: «Она спрашивает, сколько я получаю. Лучше бы спросила, сколько я ей давать буду…»
Женщины почему-то считают, что если у мужчины богатый дом и приходящая домработница, то это гарантия безоблачной жизни. Но нередко в богатом доме женщина оказывалась в рамках строгого контроля. Ольга из Берлина призналась с горечью, что, когда сидела на пособии и подрабатывала уборщицей, имела больше свободы и возможностей, чем выйдя замуж за предпринимателя. Она поселилась в его огромном доме, где её ребёнку был отдан целый этаж. На первый взгляд, великолепно. Но потом выяснилось, что, когда муж приходит с работы, он уставший и раздражённый и не желает, чтобы девочка путалась под ногами.
– У неё есть своя комната, игрушек чёртова уйма, – говорил муж, – пусть убирается туда – мне нужен покой!
С точки зрения обеспечивающего семью мужчины, вероятно, правильное требование. Но с точки зрения привычных нам отношений между членами семьи – совершенно недопустимое.
В отношении траты денег тоже не всё гладко.
– У меня раньше была пара сотен, но своих собственных, и я могла тратить их как хотела, – рассказывала Ольга. – А теперь муж даёт тысячами, но я обязана отчитаться за каждый цент. Даже когда заправляю машину, привожу счёт, чтобы он видел, сколько бензина я прокатала, и если окажется, что больше, чем он предполагал, должна рассказать, куда ездила и на что «улетел» бензин…
Но сколько ни рассказываю историй, ни привожу примеров, все думают: «А пусть говорит, это не про меня. Я обязательно найду богатого и доброго, уж у меня-то всё будет отлично». Да и я всем этого желаю от души! Кто же против?
С каждой женщиной, с которой я работала, нарабатывался опыт. Мы «наступали на грабли», но я пыталась оградить следующую от ударов, полученных предыдущей. Отрабатывалась схема. Она работала как машина. Каждое действие, каждый шаг – винтик большого механизма. Произошла нестыковка деталей – и всё развалилось. Бывало, организую переписку, накручу мужчин, они уже готовы чуть ли не в ЗАГС, видя женщину только по фотографиям и зная о ней по моим письмам. А приезжает дама – и всё летит к чертям собачьим.
– Я уже дома, – звонит Алла.
– Уже? Свидание было всего пятнадцать минут? Не понравился? Или вообще не явился?
– Почему? Приходил, и очень понравился.
– Так в чём же дело? Почему быстро ушли? – не понимаю я.
– А что с ним делать? – растерянно произносит Алла. – По-немецки всё равно не говорю. Поздоровалась, посмотрела, сказала, что мне пора, и ушла…
– И что теперь? – спрашиваю я.
– Позвоните и скажите, что я согласна!
– Как? Вы согласны? Вы что же, платье в магазине покупаете? Это же живой человек. С ним надо поговорить. Понравиться ему. Вы на свидание ходили, а не на склад, где мужей выдают… На что вы согласны? На поход в ЗАГС? А он согласен?
Такое тоже было. И что самое интересное, ничего, чтобы исправить такую ситуацию, поделать я не могла.
– Вы встречались с Аллой… Она хотела бы с вами ещё раз встретиться, – звонила я мужчине, пытаясь реанимировать положение.
– Так мы уже встречались, спасибо, больше не надо…
– Понимаете, вы ей понравились…
На том конце провода нервный смешок:
– Я не заметил, она убежала практически не попрощавшись.
– Она нервничала… – старалась облагородить ситуацию я.
– Так пусть идёт к психиатру. – И трубку вешали.
Сколько раз приходилось объяснять, что свидание – это реальное знакомство мужчины и женщины. И как бы умело я предварительно ни организовывала его, это не рынок, где покупается товар. Нужно флиртовать, улыбаться, стараться заинтересовать собой. С помощью объявлений мы делаем лишь только первый шаг. Находим мужчин, заинтересованных в знакомстве. Им ещё нужно понравиться, зародить интерес к себе, развить отношения. До ЗАГСа ещё идти и идти.
Или вот, о чём уже писала: с самого начала я поняла, что на свидание нельзя ходить с подругой, дочкой или сестрой. Как говорится, третий лишний. Обычно подруги прихватывались для поддержки, и прикрывалось это одним объяснением: мне нужен переводчик. Такие встречи всегда заканчивались ничем. Тройка сидела в кафе, «переводчик» болтал с женихом, невеста через три минуты отвлекалась и начинала глазеть по сторонам. Жених, разговаривая, естественно, смотрел на того, с кем говорит. Невеста выпадала из его поля зрения. Не случалось контакта. А разговор скорее походил на беседу в отделе кадров при приёме на работу. Так же как и в кадрах, разговор заканчивался дружеским рукопожатием. И стороны расходились.
Я зарубила это на носу и первым делом предупреждала всех, кто приходил ко мне за консультацией, желая помочь маме, подруге, сестре. Думаете, меня слушали?
Однажды приехали две женщины. Одна жила в Германии, другая – подруга, приехавшая в гости из России. Замуж надо было выдать приехавшую. Я всё рассказала, объяснила, научила, предупредила. Начали встречаться. Но свидания проходили слишком быстро – от получаса до часа максимум, и мужчины исчезали. Женщина была того возраста, на который в Германии большой спрос, и очаровательная. Я терялась в догадках.
– Вы вообще молчите на встрече? – пыталась выяснить я.
– Что вы, я же говорю немного… Нет, мы разговаривали.
– Может, вы не улыбались, были скованной или зажатой?
– Да нет, улыбалась, как вы сказали…
Тогда я позвонила мужчине, на которого делала ставку. И он рассказал, что на свидание женщина пришла с подругой. Подруга сказала, что у них есть дела, им куда-то потом надо идти… поэтому она не уйдёт, но посидит за соседним столиком в ожидании, когда они закончат.
– Мы пошли в кафе, стали говорить с Милой, – рассказал мужчина, – но она не могла сосредоточиться на разговоре, поглядывала на подругу, делала какие-то знаки… Мне ничего не оставалось, как распрощаться. Это просто нервировало.
Я позвонила Миле и рассказала, что знаю, как у неё проходят встречи. Мила растерялась.
– Но моя подруга хочет как лучше… Она помогает…
– Знаю-знаю… Хотела как лучше, а получилось как всегда, – выдохнула я. – Я вам рассказала, как лучше. А вы не слушаетесь… Что я могу сделать?!
Понятно, что такое, пусть и искреннее, желание поддержать подругу обрекало встречу на провал. О каком флирте могла идти речь, когда в спину дышало «сопровождение»?
Похожее, но, как мне кажется, ещё более извращённое устроила другая пара. Мама с сыном. Светлана была в самом соку, женщиной бальзаковского возраста. С пышными русыми волосами и огромными серыми глазами. Настоящая русская красавица. Приехала из глубокой провинции, не говорила по-немецки, всего стеснялась и была нерешительной. В Кёльне жил её продвинутый сын, студент консерватории. Мама приехала в гости, и парень – хороший сын – решил выдать маму замуж. Святое решение. Но тут сработал тот же дурацкий принцип «хотел как лучше».
Точно так же, как и в случае с Милой, свидания проваливались один за другим. Встречи проходили быстро, и мужчины исчезали. Я опять стала копаться в причинах неудач. И, подозревая, что сын опекает маму с излишним рвением, открыто спросила его, не сопровождает ли тот её на свиданиях. Он уверил, что не делает этого, так как я предупреждала, что это только помешает делу. Через какое-то время сын позвонил и сказал, что ему не нравятся те мужчины, которых я предлагаю его маме. Один невысокий, другой в задрипанном пиджаке, третий не пригласил в кафе, а потащил на набережную…
– Постойте, откуда вы знаете, что он был в пиджаке?
– Ну, я видел… – растерялся парень. – Я привёз маму на встречу, но к мужчине с ней не подходил. Я шёл за ними на расстоянии… двух-трёх шагов.
Только этого не хватало! Маменькин сынок ходил за мамой как тень отца Гамлета.
– Вы считаете, что не мешали?
Потом я узнала от одного мужчины: во время свидания его неприятно давило ощущение, что их преследуют. Светлана постоянно
