- Сколько летаем, такого не видели! - восхищенно кричит Лукашов. - Это ж гиена огненная! Маннергейма бы сунуть сюда...
Самолеты почти друг за другом идут на посадку. Около командного пункта толпятся летчики, штурманы, стрелки-радисты. У всех веселые, довольные лица. Многие шутят, смеются. Новички с восторгом делятся впечатлениями.
- А сегодня у нас в России еще одно знаменательное событие, - говорит капитан Дроздов. - Исполняется сто тридцать лет с начала Отечественной войны 1812 года.
- Интересное совпадение, - после недолгой паузы добавляет Оганезов задумчиво. - Бонапарт напал на Россию тоже в июне. И тогда он форсировал Неман и вторгся в Литву вероломно. Переправился скрытно, внезапно. А войну потом объявил, через несколько суток. Такова уж звериная сущность захватчиков. Обуздать ее может лишь страх перед силой противника.
"26 июня. Сегодня по ленинградскому радио выступили Преображенский, Оганезов, Челноков, Дроздов и Пятков. Они рассказали о том, как воюют наши гвардейцы, как мстят фашистским захватчикам за муки и горе советских людей. Передача была записана корреспондентами сутки назад, и мы слушали ее с большим интересом. Неожиданно из репродуктора полились мелодичные звуки баяна и с ними ритмичная дробь чечеточки. Тут же диктор дал пояснение: "Вы слышите звуки Цыганской венгерочки. Ее отплясывает балтийский летчик гвардии старший лейтенант Пресняков. Сегодня он совершил свой сто двадцать шестой успешный боевой вылет..."
Потом он что-то еще говорил, но меня отвлек Виктор Чванов.
- Слушай, - проговорил он загадочным тоном. - Все выступают по радио с помощью голоса. А ты умудрился через эфир объясниться ногами. Это что, новый метод общения?
В общем, попал он в яблочко. Мне и крыть было нечем. Ведь был записан весь концерт самодеятельности... Теперь друзья-острословы будут склонять этот "метод" не меньше недели..."
Остров Соммерс
"8 июля. На фотопланшете остров Соммерс выглядит вроде большим, а в натуре, с воздуха, - маленький, незаметный. Почти неприметен и гарнизон, размещенный в укрытиях, выдолбленных в скальной породе. Однако наш флот лее время ощущает его присутствие в непосредственной близости от морских и воздушных коммуникаций. Наблюдательные посты, входящие в состав гарнизона, обнаруживают все самолеты и корабли, движущиеся в сторону Гогланда, Котки, Ловизы. Полученные данные они немедленно передают своему командованию.
Теперь у нас появилась возможность разделаться с этими информаторами. Весь полк в составе тридцати пяти самолетов будет сегодняшней ночью бомбить позиции и укрепления на Соммерсе. Семьдесят вылетов за два часа. Мы сбросим почти шестьсот бомб калибром от ста до пятисот килограммов. Интересно, что уцелеет на острове к моменту подхода нашего морского десанта?.."
Ребята сидят на местах как прикованные. Летчики чертят на картах маршрут. Штурманы изучают приметы объектов, выбирают прицельные данные, производят расчеты. Разговаривают только шепотом. На земле нам осталось трудиться всего минут тридцать. Потом на автобус - и к самолетам.
...На выступающем из воды небольшом островном пятачке бомбы рвутся почти непрерывно. Временами яркие вспышки длинными сериями словно перерезают его от берега и до берега. А остров молчит. Одна батарея зенитных автоматических пушек да несколько пулеметов пытались оказать нам противодействие в самом начале налета, но их подавила первыми ударами головная четверка наших бомбардировщиков.
С тысячи метров темнеющая поверхность просматривается как собственная ладонь. Она вся изрыта воронками. С ходу их сосчитать невозможно. Сейчас и мы добавим свои фугасы - две бомбы по пятьсот килограммов. Наша задача разрушить блиндаж...
Завтракаем вяло, без шуток, без оживленного обмена наиболее острыми впечатлениями. Здорово клонит ко сну. Бомбежка была какой-то нудной и скучной. Бросали бомбы на глыбу камня - и все...
- Экипажам Дроздова, Пяткова, Бунимовича, Преснякова срочно прибыть на командный пункт! - неожиданно объявляет вбежавший дневальный. - Автобус находится у ворот.
Вскочив из-за столиков, хватаем регланы, планшеты и пистолеты. Задержавшийся у телефона Дроздов последним садится в автобус.
- Кажется, будем с торпедами вылетать. Куда и зачем - не сказали. Просят быстрей до КП добираться. Самолеты уже готовятся. Ты чего ждешь? обращается он к шоферу. - Трогай свой тарантас побыстрее! Других пассажиров не будет.
- Побудку фашистам устроить торопитесь? - смеется водитель матрос Гущин.
- Угу, торопимся, - зевнув, отвечает Никита Котов. - Ты вот вези нас помягче. Глядишь, мы минуток по двадцать и доберем.
...На часах семь утра. Спокойная, почти штилевая поверхность залива сверкает от солнечной позолоты. Пятков с Бунимовичем летят в правом пеленге, безукоризненно выдерживая заданные интервал и дистанцию. В левом пеленге - я один. Чуть приотстав, стараюсь держаться свободно, без напряжения.
Говорят, что с Соммерсом чего-то не получается. Хотя поначалу вроде все было гладко. Десант с катеров зацепился за берег почти без стрельбы. Высадку провели на рассвете и успели закончить полностью. И вдруг появились вражеские корабли. Похоже, что наши не ожидали их в том районе так быстро. Теперь идет морской бой. Сил, наверное, не хватает. Поэтому нас и подняли.
Наши катера и тральщики виднеются чуть правее, километрах в трех. Меж ними разрывы снарядов противника вздымают столбы сверкающей пены. Фашистские корабли почти у самого острова. Их много, значительно больше, чем наших.
- Похоже, фашисты отжали наших от острова, - комментирует Кошелев сложившуюся обстановку. - Орудийный огонь у них сильный...
Качнув с крыла на крыло, Дроздов подает команду "В атаку" и разворачивает самолет на вражеские корабли. Значит, он принял решение атаковать противника с ходу. Развернувшись аа ним, направляю нос самолета между нашими тральщиками. Кошелев выстреливает опознавательную ракету. В ответ корабли открывают зенитный огонь. Снаряды и пули лавиной несутся навстречу. Прижимая машину к самой воде, горизонтальным скольжением уклоняюсь от попадании.
- Не узнают они нас, очумели совсем! - кричит Петр, непрерывно стреляя ракетами. - Наверное, спутали с "хейнкелями". Нужно вперед прорываться. Больше деваться некуда.
А деваться нам действительно некуда. Обходить корабли уже поздно. Остается одно - только вперед.
Дроздов бросает машину из стороны в сторону. Повторяя его маневр, рывками ввожу самолет в развороты, чуть не цепляя винтами за воду, стрелой проношусь между тральщиками. В наушниках слышу хриплый взволнованный голос Петра:
- Видно, осатанели братишки! По звездам на самолете стреляют. Как бы случайно не укокошили....
