Серебро по всей этой провинции Куско можно найти повсюду в земле, где бы ее ни взять: из каждых ста фунтов земли можно получить на двадцать пять шиллингов чистого серебра, считая по кроне за унцию».
В ночь на 6 февраля «Золотая лань», ее приз и пинас появились возле порта Арика. В то время этот город был главной артерией, через которую серебро, добывавшееся на рудниках Потоси, переправляли морем в Кальяо — «морские ворота» Лимы, столицы вице-королевства Перу. В порту корсары застали два испанских судна, на одном из которых (принадлежавшем Фелипе Корсо, то есть Корсиканцу) они обнаружили, по разным данным, от тридцати четырех до тридцати семи слитков серебра и сундук с серебряными пластинками, которые оценивались примерно в 500 песо. Второе судно, принадлежавшее шкиперу Хорхе Диасу, оказалось беднее — на нем нашли груз воска и около трехсот кувшинов с вином и оливковым маслом.
Полагая, что гораздо больше сокровищ можно отыскать в городе, Дрейк распорядился на следующий день атаковать его. Субботним утром на захват Арики был отправлен пинас с шестьюдесятью аркебузирами и лучниками, однако, услышав тревожный звон колоколов и заметив на берегу хорошо вооруженный отряд испанских кавалеристов, десантная группа отказалась от задуманной операции и вернулась к кораблю. Желая устрашить испанцев, Дрейк приказал канонирам произвести в сторону поселения несколько пушечных выстрелов. В тот же вечер корсары продегустировали захваченное в гавани вино. По свидетельству Сармьенто, на борту английского корабля «дули в трубы и играли на музыкальных инструментах».
Забрав на борт Фелипе Корсо с его серебром, какого-то негра и фламандца по имени Николас Йорис (по-испански — Николас Хорхе), Дрейк решил увести с собой судно корсиканца, а второе трофейное судно сжечь вместе с воском и ста кувшинами вина. Впрочем, из показаний Джона Дрейка и Нуньо да Силвы следует, что судно Диаса поджег один из матросов самочинно, без приказа командира.
«Утром они захватили три рыбацкие лодки, — пишет Сармьенто, — и в одной из них отпустили на берег трех испанцев, которых они взяли в Чили, и десять или двенадцать индейцев. Эти трое испанцев отправились в рыбацкой лодке вдоль берега, повсюду поднимая тревогу».
Тревожные известия о нападении англичан на Арику вскоре достигло селения Чуле, служившего гаванью для перуанского города Арекипа. Стоявший в Чуле корабль с пятьюстами слитками серебра был немедленно разгружен по приказу его владельца Берналя Буэно; серебро навьючили на лам и отправили в горы за два часа до того, как пинас Дрейка вошел в гавань. Обыскав испанское судно и обнаружив на нем лишь две бочки с водой, англичане взяли его на буксир и отвели в открытое море, к «Золотой лани».
Три захваченных судна, безусловно, начали сковывать продвижение экспедиции на север, в сторону Кальяо. Поэтому Дрейк решил избавиться от них. На следующий день — очевидно, это было 9 февраля — он приказал забрать вино и немного кедровых досок с капитаны, а также вино с судна, взятого в Арике, затем поднять на всех призах паруса и пустить их без экипажей по воле ветра и течений. В составе экспедиции остались лишь «Золотая лань» и пинас. В тот же день в море было перехвачено еще одно испанское судно, но поскольку на нем ничего не нашли, кроме шестисот кувшинов вина, а вина у англичан и так было в избытке, приз отпустили.
Во вторник 10 февраля Нуньо да Силва записал в шканечном журнале: «Мы обнаружили другой корабль, без груза. В тот же день мы захватили еще один корабль с 200 кувшинами вина».
В пятницу 13-го, проходя рано утром мимо острова Сан-Гальян, корсары заметили три небольших фрегата. Тот, который находился мористее, был взят на абордаж. Согласно показаниям Николаса Йориса, приз принадлежал жителю Лимы Франсиско де Трухильо. Его капитан, Гаспар Мартин, во время допроса рассказал Дрейку о судах, стоявших в порту Кальяо, а также о тех, что ожидались из Панамы. В частности, он сообщил, что суда Мигеля Анхеля и Андреса Мурьеля должны прийти из Панамы и забрать с собой много серебра. Кроме того, из Лимы в порт Кальяо недавно было отправлено 700 серебряных слитков и, по предположению Мартина, их погрузка на суда могла быть уже завершена. Пленник также добавил, что 2 февраля из Кальяо в Панаму ушел корабль капитана Сан Хуана де Антона с большим грузом золота и серебра. Его еще можно догнать, поскольку капитан собирался зайти по пути в некоторые гавани для пополнения запасов муки.
Дрейк забрал с фрегата Мартина двух или трех моряков (включая владельца судна), которые должны были помочь ему провести «Золотую лань» в порт Кальяо. Приближаясь к гавани, корабль угодил на мелководье; Дрейк заподозрил, что испанский пилот умышленно намеревался загнать галеон на мель, и приказал повесить «предателя». К счастью для испанца, «Золотая лань» благополучно миновала опасный участок, и, проведя ее между островом Сан-Лоренсо и материком, пилот между девятью и десятью часами вечера завел ее в гавань.
В порту на якоре стояло, по разным данным, от девяти до семнадцати судов; Флетчер утверждает, что их было тридцать:
«В Лиму мы прибыли 15 февраля (по испанским данным — 13 февраля. — В. Г.), и, несмотря на то, что на рейде стояло тридцать испанских кораблей, из которых семнадцать — в полной боевой готовности, мы вошли в гавань и простояли среди них на якоре всю ночь. Если бы мы хотели мстить, то могли бы и в несколько часов забрать такую добычу, что испанцам не наверстать бы ее и в несколько лет. Но зато здесь мы получили такие сведения, которые сулили нам щедрое вознаграждение за понесенный труд захода в Лиму. Мы услышали о разных кораблях с ценным грузом, которые мы могли рассчитывать нагнать. Особенно заинтересовал нас богатый „Какафуэго“, вышедший из Лимы 2 февраля с грузом золота и серебра в Панаму».
Из других источников известно, что Дрейк, взяв на борт пинаса и шлюпки сильный отряд, лично отправился «инспектировать» стоявшие в гавани суда. Он искал упомянутый Мартином корабль Мигеля Анхеля с грузом серебра, но осмотренные парусники оказались пустыми. Серебряные слитки, оценивавшиеся в 200 тысяч песо, все еще оставались на берегу, в здании таможни, под надежной охраной. По свидетельству Сармьенто, перед тем как вернуться на борт «Золотой лани», Дрейк приказал своим людям «перерезать якорные канаты у семи из девяти судов, что стояли там на якоре» — это была гарантия того, что на рассвете они не бросятся за ним в погоню. Согласно утверждению Джона Дрейка, командир экспедиции надеялся, что лишенные якорей испанские суда будут вынесены ветром в открытое море, где станут легкой добычей англичан; после этого их можно было бы обменять на томившегося в застенках инквизиции в Лиме Джона Оксенхэма и нескольких его товарищей. Подобное утверждение, по мнению Г. Вагнера, выглядит абсурдно, так как все дальнейшие действия Дрейка ясно указывали на то, что он хотел как можно скорее уйти из Кальяо и догнать корабль Сан Хуана де Антона.
