Непросто было Горбачеву соперничать и с первым секретарем ЦК Компартии Украины, членом Политбюро В. В. Щербицким, который обладал несравнимо большим авторитетом в стране, огромным опытом управления крупнейшей союзной республикой. Но когда скончался Черненко, Владимир Васильевич оказался — поговаривали, что не случайно — в далекой заграничной командировке, в США. К заседанию Политбюро, избравшего нового генерального секретаря, он вернуться не успевал, тем более что состоялось оно через четыре часа после объявления о кончине Константина Устиновича.
…Человек оказался не на своем месте. Мы часто говорим так в тех ситуациях, с которыми сталкиваемся в повседневной жизни. Но это еще полбеды, так как последствия выдвижений некомпетентных людей на руководящие должности носят, как правило, локальный характер и чаще всего устранимы. Настоящая беда, если речь идет о кресле первого человека в государстве. Каждый такой случай — это результат отсутствия в нашей стране подлинной демократии, какой бы ширмой ни прикрывался этот изъян. Сможем ли мы когда-нибудь свою жизнь устроить так, что судьба государства не будет зависеть от случайного выбора? Вряд ли на такой вопрос кто-нибудь сможет дать вразумительный ответ.
…В последние месяцы жизни Черненко создавалось такое впечатление, что он работал в каком-то вакууме. Уже говорилось, что на посту Генерального секретаря ЦК КПСС он пробыл всего 390 дней. Все они выдались нелегкими, но каждый день из последних трех месяцев жизни Константина Устиновича был просто мучительным. В то же время создавалось впечатление, что ближайшее его окружение в высшем руководстве партии только делало вид, будто ничего особенного не происходит, и что оно с великим рвением, изо всех сил пытается помочь Черненко в ставшей непосильной для него работе. На самом же деле члены Политбюро постепенно отдалялись от него, со стороны наблюдали, как их лидер, мужественно преодолевая свои недуги, участвует всё в новых и новых акциях, которые окончательно подрывают его здоровье.
Неспроста Анна Дмитриевна со слезами встретила мужа после избрания его Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Глава девятая
Мы и мир до перестройки
Первое испытание. У датских коммунистов. Легенда Греции — Флоракис. До последнего патрона. «Социализм по-французски». На чьей совести Афганистан? Трудный путь к разрядке. Человек, который виделся с Лениным. С открытым забралом
Первые шаги деятельности Константина Устиновича в роли Генерального секретаря ЦК КПСС по печальной традиции были связаны с международными встречами: на похороны Андропова тогда съехались руководители многих стран. Их цель заключалась, конечно, не только в том, чтобы выразить соболезнование руководителям государства и близким усопшего. Надо было присмотреться к новому кремлевскому хозяину.
Черненко принимал соболезнования… Вице-президент США Джордж Буш, премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, президент Италии Алессандро Пертини, премьер-министр Индии Индира Ганди и многие другие зарубежные лидеры были в эти дни в Москве, почтили траурную церемонию своим присутствием. Конечно, за дипломатическим этикетом человеку, несведущему в таких делах, трудно было разглядеть что-либо, кроме скорби и печали, тем более заметить иронию в глазах особ столь значимого ранга. Но Черненко тем не менее переживал, чувствуя на себе пристальное внимание окружающих, любопытство и настороженность высоких гостей. Он понимал, что уже не молод, понимал, что не очень здоров, понимал, что могли бы стать кандидатами в генеральные секретари люди куда энергичнее его…
Смотреть на него в эти дни было нелегко — Черненко перед каждым выходом к иностранным гостям мобилизовал все внутренние силы, изо всех сил старался показать себя бодрым, энергичным лидером. Давалось ему это нелегко, если учесть, что за очень короткий промежуток времени ему пришлось приосаниваться более ста раз — столько встреч и бесед пришлось тогда провести с иностранными лидерами.
А чуть позже и на меня обрушилась гора неотложных дел. Круглые сутки я по поручению Черненко сидел за анализом зарубежной прессы и составлял подробнейшие отчеты о том, кто и как оценивает нового Генерального секретаря ЦК КПСС. Константина Устиновича интересовало по этому вопросу буквально всё: какие идут разговоры на Западе, что по этому поводу пишут, что подметили журналисты?
К счастью, в начале 1984 года еще никто не усомнился в том, что у Черненко хватает сил для нелегкой ноши. Более того, во многих газетах писалось, что нужно считаться не только с тем или иным лидером СССР, а с самим государством, которое занимает огромную часть земного шара и при этом неплохо вооружено.
Джордж Буш обнаружил у Черненко потенциал сильного лидера и чувство юмора. Интересно, что ему сказал Черненко такого смешного? Не знаю.
Маргарет Тэтчер увидела в новом генсеке и руководителе СССР отсутствие враждебности к Западу и умение логично излагать довольно сложную советскую позицию.
Канцлер ФРГ Гельмут Коль охарактеризовал Черненко как человека, откровенно отказавшегося от пропагандистского коммунистического подтекста при беседе с ним.
Канадский и французский лидеры — Трюдо и Миттеран — в своих суждениях были очень близки: при этом руководителе возможен дальнейший диалог о разоружении, а в воздухе, наконец, повеяло демилитаризацией.
Все высказывания свидетельствовали о том, что Черненко выдержал первое испытание на прочность. Для него эти позитивные отклики заграничных лидеров имели огромное значение: он, во-первых, почувствовал некую уверенность в себе — мол, принят, не отторгнут, и, во-вторых, узнал, что от него ждут на Западе.
Это было принципиально важно в той сложной международной обстановке, которая сложилась к тому времени. Черненко предстояло вынести на себе груз тяжелых внешнеполитических проблем, который он унаследовал от своих предшественников.
Окружение генерального секретаря, а также и ведомство Громыко не без удивления обнаружили, что Черненко и международная деятельность партии не так уж несовместимы, как могло показаться на первый взгляд. Перед этим не без основания считалось, что, по большому счету, дипломатом Константин Устинович был не особенно искушенным. Да и в самом деле, где, спрашивается, ему было набраться опыта, постичь, как в свое время говорил Талейран, «искусство невозможное делать возможным»? В Общем отделе ЦК? Там он, конечно, собирал, обобщал и анализировал различную международную информацию, наиболее важные документы откладывал для доклада Леониду Ильичу. Но эти обязанности даже с большой натяжкой не отнесешь к занятиям дипломатического характера.
