Вскоре мы с Каркусовым уточнили на командном пункте вопросы взаимодействия с полком. План выглядел так: 120 человек во главе с лейтенантом Худобиным спускаются ночью на ледник и небольшими группами проникают в ущелье реки Клыч. Там они занимают оборону, перекрывая ущелье выше каменной глыбы, под которой расположен штаб вражеской части. По сигналу 60 из них наступают вниз по ущелью, а остальные предотвращают попытки немцев оказать помощь окруженным со стороны перевала Клухор. Одновременно снизу на теснину начинает наступление 815-й полк.
К началу этих событий рота егерей и заслон, охраняющие выход с нашего перевала, должны были оказаться выше бойцов, спустившихся в ущелье. Немцы могли парализовать их действия. Допускать этого было нельзя. Поэтому, чтобы устранить такую опасность, на отвесных стенах высоты 1360, обращенных к гитлеровцам, над расположением их роты намечалось заложить заряд аммонала, взорвать скалу и обрушить на лагерь егерей каменную лавину. Взрыв заряда аммонала должен был явиться и сигналом к общему наступлению.
Однако каменная лавина, направленная на лагерь егерей, не могла причинить вреда их заслону, так как проходила в стороне. Для ликвидации этого заслона с перевала направлялась группа численностью 20 человек под командой сержанта Иванова. Сразу после взрыва скалы артиллерия полка должна была произвести короткий, но интенсивный огневой налет по теснине и по огневым артиллерийским и минометным точкам врага под высотой 1505.
На перевале в качестве резерва оставалось около двухсот человек под началом Хатенова.
После взрыва скалы я должен был спуститься в ущелье и присоединиться к Худобину, Командира группы в 60 человек, которой предстояло наступать вниз по ущелью, должны были прислать из 815-го полка.
Во второй половине дня капитан Каркусов вместе со мной поднялся на правый фланг нашей обороны, чтобы лучше разглядеть теснину.
В это время на перевал пришла одна из рот 1-го отдельного горнострелкового отряда. Ознакомившись с обороной, новички в течение суток дублировали действия бойцов нашего гарнизона на всех основных рубежах.
Разобравшись во всем, капитан Каркусов спустился вниз.
Пользуясь случаем, хочу сказать несколько слов об этом замечательном человеке. Николай Георгиевич Каркусов был кадровым военным. Нас восхищали выдержка, спокойствие и решительность, которые проявлял этот опытный командир в самых сложных ситуациях.
После событий на перевале я встретился с Каркусовым еще дважды. Первая встреча была печальной и произошла вскоре после того, как мы окружили егерей в теснине, а подразделения 815-го полка поднялись по ущелью выше теснины. Я шел как-то по дороге от штаба выерх по ущелью. Навстречу медленно двигалась группа солдат с носилками. "Кого несут?" - спросил я. "Капитана Каркусова", ответили бойцы и бережно опустили носилки на землю. Лицо Каркусова было желтое как воск, нос заострился. Морщась от боли, капитан открыл глаза и слабо улыбнулся, узнав меня, но тут же опять впал в забытье. Оказалось, что в бою на подступах к перевалу Клухор он был тяжело ранен.
Последний раз мы увиделись случайно в Тбилиси, куда меня перевели после завершения активных боев на перевалах Главного Кавказского хребта. Капитан выжил, но по состоянию здоровья его оставили в тылу, и он служил в горвоенкомате. Встреча была теплой. Но вскоре я уехал из Тбилиси и больше ничего не слышал о судьбе капитана. А много лет спустя после войны с большим огорчением узнал из упоминавшейся мною книги Гнеушева и Попутько о том, что капитан Каркусов умер - рана, полученная под Клухором, постепенно подточила его могучий организм...
Но вернемся к событиям на перевале.
Ожидая приказа командира дивизии, мы продолжали готовиться к окружению противника в теснине.
Погода испортилась. Весь день 8 октября лил дождь. На перевале было спокойно. Это позволило укрыться от дождя под камнями и плащ-палатками. В полдень на смену первой роте 1-го отдельного горнострелкового отряда пришла вторая, и я провел инструктаж бойцов.
Ночью на перевал позвонил Сячин. Он передал, что командиру дивизии доложено о разработанном нами плане, что план одобрен и нам приказано окружить противника в теснине. Срок -11 октября. Сигнал к началу боя - взрыв скалы на высоте 1360 в 4 часа утра того же дня.
После завершения боя в теснине я должен был явиться в соответствии с приказом командира дивизии вначале в штаб 815-го полка, а затем для доклада в штаб дивизии. Худобин с бойцами переходил в прямое подчинение командира полка и вместе с присланным подкреплением должен был оборудовать на занятом рубеже долговременные оборонительные сооружения. Командиром гарнизона на перевале у высоты 1360 назначался Хатенов.
На подготовку к осуществлению нашего плана оставалось два дня. Теперь требовалось продумать все детали. В ночь на 9 октября наступило резкое похолодание. Продрогшие бойцы проснулись под слоем снега. Очень пригодилось тогда полученное нами теплое обмундирование.
На перевал доставили 100 килограммов аммонала. Его следовало заложить в скалы на высоте 1360. Но утро стояло ясное, и появляться на склоне, обращенном к егерям, да еще с таким грузом было рискованно. Чтобы отвлечь внимание егерей, организовали разведку по гребню к вершине Хакель, которая была хорошо видна с позиции противника. Разведку поручили группе наиболее сильных альпинистов из 1-го отдельного горнострелкового отряда.
Закладывать аммонал пошли лейтенант Худобин, я и четверо бойцов. Путь предстоял сложный, в рюкзаки положили только половину аммонала.
После полудня над ущельем появились густые облака. Они порой закрывали массив высоты 1360. Это облегчало выполнение нашей задачи. Помогали и наши товарищи: те, что затеяли отвлекающую перестрелку с гитлеровцами на левом фланге, и те, что в составе разведки показались наконец на гребне горы Хакель.
Уложив в расщелины первую порцию аммонала, отправились на перевал за второй. Тут-то нас обнаружили егеря и открыли яростный огонь. К нашему счастью, ущелье начало заполняться облаками. Одно из них подплыло к вершине и скрыло нас. Воспользовавшись этим, мы отошли в безопасное место, а затем незаметно перетащили к месту взрыва остальную часть взрывчатки...
Выбравшись на гребень перевала, мы вдруг услышали беспорядочную стрельбу. Наш лагерь на перевале был чем-то взбудоражен. Вскоре мы разглядели горную козу - серну, появление которой всех переполошило. Испуганная перестрелкой, она очутилась на леднике между нами и фашистами. Те открыли бешеную пальбу. Серне некуда было податься. Она бросилась туда, где было тихо - на перемычку нашего перевала, и молниеносно промчалась мимо ошеломленных бойцов заслона, которые не стали стрелять по ней. Под улюлюканье и подбадривающие крики животное промчалось через лагерь, пересекло склон и скрылось в скалах. Долго потом обсуждали бойцы это неожиданное происшествие и, шутя, жалели, что прекрасный шашлык ускакал в горы.
