Оклады-зарплаты при этом были одинаковые или почти одинаковые, орденов-медалей за пуски ракет не дают, разницы между боевым и «городским» офицером не было никакой. Героизм? Космос? Трудности? Да на хер … У нас тут и в штабе полигона тоже служить ТРУДНО… Кондиционер громко очень жужжит, зараза…
Да и вообще, всякие «неракетные» должности типа зам по тылу, зам по КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть) , кадровики и прочая, которым спирт «для протирки контактов» не выдавали, вдруг обнаружили удивительное свойство иметь и ковры вне очереди, и хрусталь и югославские сапоги у жены и польскую стенку и подписные издания всяких авторов в этих стенках . Понятно, что эти подписные издания никто и никогда не читал, да ведь не для чтения же их ставят на полки, ей богу… Правда?
И Жора в гаражной зоне уже выпивает не с офицерами-стартовиками. А о чем ему со стартовиками болтать за бухлом? О ступенях-блоках-контактах? Об аварийных ситуациях? О доработках? Да ну… Лучше пойти побухать с вещевиком, замначсклада, кадровиком. О! То, шо надо! И полезно так «поболтать» за жизнь…
Постепенно большинство боевых офицеров стали смотреть на «десяточников» как на пройдох-ублюдков. А те преспокойно получали досрочно свои воинские звания, крутые грамоты «за успешно проведенные испытания», значки и медальки по случаю всяких юбилеев…
«Ордена и звания дают там, ГДЕ их дают!» — древняя истина, на самом деле…
Все нормально.
Незаметно, но настойчиво выросла площадка 18. Самая загадочная.
Находится эта площадка в Ленинске. На высоком берегу Сыр-Дарьи, отделенная от остального города правильным, а не военным забором, тихая такая, безлюдная . Вроде бы.
К тому времени, когда фамилии космонавтов уже перестали запоминаться ввиду частых пусков, стало необходим иметь на полигоне что-то покруче домика Королева, где бы эти самые толпы космонавтов, их дублеров и всей сопровождающей их кодлы могли бы провести предстартовые дни. Да и после посадки «длительных» экипажей тащить их сразу в Москву тоже оказалось не лучшим. Еще и «Интеркосмос» — все какая-никакая «Европа», перед которой тоже надо выпендриться. А потому была срочно построена гостиница «Космонавт», а рядом с ней — центр предполетной и послеполетной космической медицины. Весьма мощный и современный по тогдашним понятиям реабилитационно-курортный комплекс. Медицина — лучшая в Союзе, оборудование, бассейнчики, корты, прочие «балдежные» атрибуты.
На довольно большой прилегающей территории выросли березы (!), елки (!), прочая зелень ЛЕСНОГО происхождения, назначения и принципа действия … Понятно, что не на песке Кызыл-Кума, на котором стоит весь остальной город и полигон. На правильном черноземе, торфе, дерне, говне и прочих неместных геологических породах… Завелись зайцы, прочие ежики. Система стала тянуться к биоценозу (замкнутой самодостаточной саморегулируемой автономной биосистеме). Не без помощи солдатиков, конечно, куда тут…
Скоко вы мудохаетесь где-нибудь в Подмосковье, на Украине и прочих ЗЕМЛЯХ, чтобы на своих 6 сотках стояло несколько вишен, березок, цветочков? А? Само растет?
А тут — лес. В Кызыл-Куме. Сам растет? Ага…
Компонентов пролитого ракетного топлива в воздухе — нету, горячего стартового железа — нету, личного состава — нету (не видно), начальства — нету, построений, нарядов, учений, проверок, строевой подготовки (строевого плаца !!!) и прочих армейских «удовольствий» — нету. Знамени части — НЕТУ…
Прямое подчинение Москве, а не полигону, а Москва далеко, связь кривая-ненадежная. Тишина, безлюдье, грибы…
Рай! Какие к бесу Канары и Мальдивы?
А когда приезжают экипажи, то всегда можно найти повод пройти мимо них с умным видом, с прибором в руках или документацией под мышкой и, поймав момент, попросить автограф. Опять же, находясь «при деле», присутствовать при суете цвета нации — космонавтов, Генеральных, Министров, генералов, медиков, корреспондентов и иностранцев. А потом в гаражах за бухлом небрежно так, нехотя, мимоходом рассказать мужикам об эпизодах жизни этого цвета. Каким пальцем командир экипажа ковыряет в носу, как громко пердит зам. министра, как невпопад икает генерал после вчерашнего, как долго не могли начать совещание по причине отсутствия члена госкомиссии. Одновременно при этом отсутствовала и кардиологическая сестра. Почему-то… А на совещании он тут же заснул, а она не могла сосредоточиться…
Подробности такого «совсекретного» свойства имели неописуемый авторитет. Тем более, что в начале и в конце рассказа звучала фраза «мужики, ну это между нами…» . Ага, за гаражным буханием, да вечерком жене после засовывания… Ага… Между нами… А жены назавтра в очереди на молочной кухне… Между нами…
Но поскольку космонавты не каждый день живут на 18-й, то и служба там — круче нету на Земле. Тебе платят за секретность, за вредность, за удаленность, за всякую прочую… А приходишь из Средней Азии в Россию пешком за 15 минут и — «ежедневное обслуживание техники». Свежего огурца с грядочки — о-па… Гут! Оф кос! Нештяк ! Лафа!
А когда московское приезжающее начальство оценило этот уникальный природно-медицинский комплекс применительно для своей «предполетной», а особенно «послеполетной реабилитации», и при этом штатный состав пл.18 обязан был НЕ появляться на службе дней так 3-5, а то и неделю, кроме дежурного электрика, сантехника и наряда КПП… Не лафа, нет?
«… Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…» Эту песню написал поэт-песенник, побывавший видимо на пл. 18.
Космический задор, инициатива, энтузиазм, риск, инженерный авантюризм, рванье рубахи на себе — то, что было в начале 60-х годах под личным руководством и на личном примере Королева — постепенно стал перерождаться в особый стиль жизни. Редкий, непривычный, непонятный всем остальным жителям страны. За исключением жителей всяких Арзамасов-ХХХ, Челябинсков-ХХХ, Красноярсков-ХХХ и прочих Верхнезаборсков, Дальнезасунсков, Недоезжансков и Непонятнинсков…
Стиль этот сложно объяснить, но попробуем хотя бы описать.
Инженер-испытатель работает на технике. Это понятно. Но техника сложноватистая, ломатистая, хероватистая. Комплектующие, ЗИП — полупустой, половина ЗИПа — ненужный хлам, а то, что нужно — в ЗИП не дают. Почему-то… Документация хоть и свежая, но ее вряд ли кто внимательно читал из тех, кто ее же и сочинял-разрабатывал.
Система должна работать! Любой ценой! Вне зависимости от! Несмотря на! Это был запал королевских-бериевских времен.
Этот запал остался у стариков, передавался новому поколению лейтенантов вместе с подзатыльниками. Это запал заставлял офицера самостоятельно, порой подручными средствами ремонтировать, «шлифовать» свою технику, даже если следующий пуск будет в другой жизни. Ну должна она сиять — и все тут!
