Третий вопрос. В течение 12 лет я был начальником штаба Объединенных Вооруженных Сил Варшавского договора, когда друг против друга в Европе стояли две группировки: 3,5 миллиона человек со стороны НАТО и 3,5 миллиона со стороны Варшавского договора. Всего 7 миллионов солдат и офицеров!
Вы, НАТО, угрожали Варшавскому договору. Мы никому не угрожали, но были готовы к отражению любого действия со стороны НАТО. В то время и натовские, и наши руководители заявляли свое желание ликвидировать блоки НАТО и Варшавский договор. Все вроде бы соглашались – и Запад и Восток.
Теперь Варшавского договора больше нет, почему же до сих пор остается НАТО? И не только остается, но и расширяется, приближается к границам России. Вот вы беспокоились о тактическом ядерном оружии на Кубе тогда, 40 лет назад, а мы сегодня беспокоимся, почему НАТО, руководство США, готовит плацдарм для размещения тактического ядерного оружия в Польше, Венгрии и других восточноевропейских странах?
Хочу напомнить, что у нас в России принята доктрина, и мы ее придерживаемся. В чем ее суть? Первыми ядерное оружие Россия применять не будет, но если кто-то применит его против России, то вся мощь, которая имеется в распоряжении военных, будет обрушена на противника. Это первое положение. И второе – если начнется война с применением обычных средств и не будет возможности и сил уничтожить противника, то правительство России берет на себя право использовать ядерное оружие против этого противника.
И последний вопрос. О потере одного американского самолета U-2, который был сбит 27 октября в 10.21 над Кубой, всем известно. Но почему американская сторона молчит о потере в период Карибского кризиса второго самолета? Мне не приходилось нигде ни читать, ни слышать, что США потеряли еще один самолет. Однако позвольте мне зачитать вам информацию начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР на имя второго секретаря ЦК КПСС Ф. Р. Козлова:
«На подходе к острову Куба советские суда подвергаются облетам со стороны американских самолетов. В сентябре сего года зарегистрировано до 50 случаев облета 15 советских судов. Облеты совершаются на критически опасных высотах (50-100 метров). 12 сентября в 4 часа утра по московскому времени судно „Ленинский комсомол“ было дважды подвергнуто облету неизвестным самолетом при подходе его к порту Никаро. После очередного захода самолет врезался в море в 150 метрах от корабля. Командир корабля остановил корабль (чтобы оказать помощь летчику), а затем пошел своим курсом и прибыл в порт назначения Никаро».
Хотелось бы услышать ответы американской стороны на поставленные мною вопросы.
Анатолий Иванович завершил свой доклад, в конференц-зале наступила минутная пауза – переводчики заканчивали переводить последние слова докладчика на испанский и английский языки.
Итак, выступили представители трех сторон. Каждая делегация обозначила крут вопросов, которые были для нее наиболее важны или интересны. Эти вопросы, так или иначе, стоят в центре внимания политиков, историков, военных специалистов уже более четырех десятилетий. Совместные встречи, естественно, не дают полных и однозначных ответов на них, однако с каждым разом приближают нас к их более глубокому и объективному пониманию.
По окончании выступлений первых участников в дискуссию включился сам Фидель Кастро, до того внимательно слушавший докладчиков и делавший какие-то пометки.
Кубинский лидер задал несколько простых вопросов, которые вызвали оживленный интерес.
Первый вопрос, касавшийся количества ввезенных на Кубу советских ракет, Фидель адресовал Р. Макнамаре.
Американский политик, со ссылкой на информацию от российской стороны в 1992 году, отметил, что всего было завезено 162 советские ракеты. Из этого количества, по словам отставного министра обороны США, 80–90 тактических боеголовок было предназначено для нанесения ударов по американским войскам в случае вторжения на Кубу, а еще около 70 боеголовок было нацелено непосредственно на территорию США.
Роберт Макнамара отметил, что опасность ядерной войны тогда была очень высокой. По данным американской разведки, численность советских войск оценивалась в пределах 10 тысяч человек, а в действительности их было более 40 тысяч. Вооруженные силы Кубы численностью 200–270 тысяч солдат были готовы сражаться до последней капли крови.
Однако, как подчеркнул Макнамара, американскому вторжению должны были предшествовать мощные авиационные налеты, в результате которых кубинская армия понесла бы огромные потери еще до начала операции вторжения. «Я не думаю, что в такой ситуации Москва не разрешила бы применить ядерное оружие, – заявил он. – Если бы это было не так, так какого черта вообще там нужно было размещать ядерное оружие?»
С комментариями ответа Макнамары на вопрос Фиделя Кастро выступил А. И. Грибков, который уточнил, что хоть всего и было завезено 162 боеголовки к ракетам, но разгружено с кораблей 94 головные части.
«64 головные части, – внес ясность Анатолий Иванович, – не были разгружены с корабля „Александровск“, пришедшего в порт Мариель. На его борту находились, в частности, 24 головки к ракетам Р-14 и 40 головных частей к ракетам ФКР. Из Москвы поступила команда – груз с борта „Александровска“ не разгружать.
По поводу пусковых установок крылатых ракет. Всего в Группе советских войск было два полка: один на востоке, другой на западе страны. Общее количество пусковых установок составляло 16 единиц. Для каждого полка ФКР планировалось иметь по 40 ядерных крылатых ракет, то есть всего – 80 ядерных крылатых ракет.
Всего же мы имели на Кубе следующие виды ядерных боеприпасов: 36 ядерных головных частей к ракетам Р-12 с дальностью полета 2000 километров; 40 – к фронтовым крылатым ракетам; 12 – к ракетам „Луна“ и 6 атомных бомб для самолетов Ил-28.
Два полка Р-14 так и не дошли до Кубы. Когда началась блокада, они подошли к запретному рубежу и, почти двое суток проведя в океане, получили команду вернуться назад. Но ядерные головки к ракетам Р-14 уже были на Кубе, только на корабле, в порту Мариеля».
Выслушав комментарии российского генерала, Фидель Кастро поинтересовался характеристиками мощности ядерных зарядов и принципами планирования применения ядерного оружия. Анатолий Иванович четко доложил: «Мощность ядерных зарядов головных частей, доставленных на Кубу, составляла от 700 килотонн до 2,5 мегатонны. При общем планировании учитывается количество, однако при планировании конкретного удара по конкретному объекту учитывают мощность ядерного заряда».
В этот момент в диалог включился Роберт Макнамара, который сравнил мощности размещенного тогда на Кубе советского ядерного оружия с мощностью атомной бомбы, взорванной в Хиросиме. «Бомба в 2 мегатонны, – как подчеркнул бывший американский министр обороны, – была в 175 раз мощнее хиросимской. Даже самая малая по мощности советская бомба в 45 раз превосходила хиросимскую бомбу, которая в свое время принесла смерть 100 тысячам человек».
