Как прагматик он избегал излишнего увлечения демагогическим словоблудием. Справедливости ради стоит отметить, что демагогия ему и не давалась. Франко не был оратором, сравнимым с Гитлером, и не обладал даром «зажигать» толпу. Его речи, как правило, отличались скучноватой академичностью, хотя он и умел подобрать подходящие слова и лозунги. Возможно, поэтому сам Франко оставался для Черчилля и Рузвельта достаточно предсказуемым партнером. Лидеры демократий отдавали должное его прагматизму и конструктивной позиции, нацеленной на получение максимальных выгод для своей страны. Политическая необходимость вынуждала расширять контакты, преодолевая взаимную неприязнь.
Влияние союзников на Франко росло прямо пропорционально военным поражениям Германии. В 1943 г. послы США и Англии были в состоянии предостерегать испанское руководство от резких нападок на СССР. От имени своего правительства полпред США в Испании советовал официальным лицам и СМИ франкистского режима «сменить тон в отношении СССР и немедленно перестать делать вид, что германская агрессия против России является „крестовым походом“». При этом напоминалось, что «любые атаки против России будут рассматриваться как нападение на основного союзника Соединенных Штатов». Подобные одергивания со стороны союзных лидеров в сочетании с трезвой оценкой развития обстановки возымели действие — антисоветская истерия если не угасла, то во всяком случае пошла на спад. Фалангистским демагогам нашлась другая работа — разъяснять и доказывать самобытную сущность испанской политической системы и ее независимость от германского нацизма.
Отношение к Франко со стороны союзников по антигитлеровской коалиции было различным. Наиболее непримиримую позицию, по вполне понятным причинам, занимал Советский Союз. Позиция США была более лояльной, но настороженной. Особую полигику в отношении Испании проводил официальный Лондон. Свое отношение к Франко и судьбе Испании в послевоенном мире Черчилль выразил словами: «Следует делать различие между человеком, который сбил вас с ног, и тем, который вас не трогал».
Для него не имел знамения вопрос, почему Испания не вступила в войну — из добрых побуждений или в силу экономико-социальных трудностей. Он помнил, что в самые трудные годы борьбы с фашизмом Гибралтар оставался английским, что Франко не мешал союзной высадке в Северной Африке. «Бывший военный моряк», как любил называть себя сэр Уинстон, был благодарен испанскому пехотному генералу за то, чего Франко не сделал для Гитлера. Осторожный и предусмотрительный Черчилль видел грядущие перспективы новой расстановки сил в мире. Учитывая это, английский премьер желал иметь дружественную Испанию.
Различие подходов к испанской проблеме между США и Англией проявилась в период «вольфрамовой баталии», суть которой состояла в попытке госдепартамента США запретить испанцам продавать Германии вольфрам. Ф. Рузвельт, очевидно, переоценил свои возможности влиять на Франко, когда весной 1944 г. пригрозил Испании жесткими мерами в случае, если испанцы не прекратят поставки вольфрама Гитлеру. Желание президента США лишить противника ценнейшего для военной промышленности сырья понятно и обоснованно.
Однако в разгоравшийся конфликт вмешался Черчилль, имевший свой взгляд на данную проблему. Хитрый англичанин, очевидно, учитывал в данном вопросе больше факторов, чем американцы, в частности то, что за испанское сырье Гитлер по требованию Франко расплачивался готовой продукцией — вооружением, среди которого остродефицитные для Германии истребители, зенитные и противотанковые пушки. Таким образом, за вольфрам, который германской промышленности предстояло обработать в условиях нарастающих ударов союзной авиации по заводам и фабрикам рейха, Гитлер отдавал испанцам, т. е. выводил в нейтральное поле, те средства, которые могли помешать воздушному и сухопутному вторжению союзников на европейский континент. Очевидно, исходя из этих соображений, Черчилль добился от заокеанского союзника смягчения позиции. Он просил Рузвельта «прекратить заниматься глупостями» и добился компромиссного решения. Франко по-прежнему поставлял немцам вольфрам, а те, в свою очередь, отдавали ему свое вооружение.
В конце войны генералиссимус решил использовать свои окрепшие отношения с западными союзниками и сохранявшиеся контакты с Гитлером для достижения определенных геополитических целей. Франко попытался взять на себя роль своего рода посредника, разъяснявшего противникам в войне их ошибки. Он искал способы довести до западных союзников, и в первую очередь до англичан, свой взгляд на войну. В своих речах и посланиях британскому руководству каудильо объяснял Черчиллю, в каком положении окажется Англия в случае поражения Германии и крушения системы национал-социализма. Он пугал англичан советизацией Европы и чрезмерным усилением позиций США. Всячески подчеркивал, что только сохранение мощной Германии способно сдержать русских. Он предлагал сласти европейскую цивилизацию от большевизма посредством заключения сепаратного мира на западе и создания новой коалиции на принципах антикоммунизма.
Эти идеи каудильо пронизывали все внешнеполитические мероприятия Испании, начиная примерно с 1943 года. К чести наших союзников стоит отметить, что потуги Франко вызывали, скорее, брезгливое недоумение, нежели конструктивный отклик. Черчилль не хуже испанского диктатора понимал, что может произойти с Европой, однако считал, что решит свои проблемы без Франко. На назойливые увещевания испанца отвечали холодно, порой вежливо, порой не очень. В целом каудильо четко давали понять, чтобы он знал свое место.
Под вопросом находилась сама возможность существования режима в послевоенном мире. Ни Рузвельт, ни Черчилль, ни тем более Сталин не желали видеть Франко за общим столом при решении вопросов нового мироустройства. Заявка каудильо на сотрудничество с Объединенными Нациями в деле восстановления мира, сделанная в ноябре 1944 г. в интервью агентству «Юнайтед пресс», получила резко отрицательный отклик во всем мире. Франкистская Испания вступила в новую эпоху в состоянии полной неопределенности. Режим ждала долгая и тяжелая борьба за выживание.
Рассмотрение некоторых аспектов, касающихся истории существования франкистского режима в период Второй мировой войны, позволяет сделать следующие выводы. Привычная оценка Испании как одного из верных сателлитов Германии вызывает сомнение. Вопрос о том, на чьей стороне был Франко в период Второй мировой войны, предполагает однозначный ответ — на стороне Испании. Его подчеркнуто эгоистическая позиция была направлена лишь на извлечение максимальных выгод для своей страны. Проведение такой политики требовало непрерывного лавирования между противоборствующими коалициями. Основная цель этой политики состояла в сохранении мира для Испании любой ценой.
