История не сохранила подробные списки первых «потешных», состоявших при Петре. С уверенностью можно говорить лишь об отдельных лицах: так, в числе будущих преображенцев были стряпчие конюхи Сергей Бухвостов, по определению самого Петра – «первый российский солдат», и Яким Воронин, будущий семеновец, стольник Никита Селиванов. И пусть никого не вводит в заблуждение слово «потешные». Петровские «ближние люди» проживали в потешных[154] (еще со времен Алексея Михайловича) селах: Преображенском и Семеновском – отсюда и название. Среди «потешных» были спальники, стольники, стряпчие, комнатные и постельные истопники, многие из них значительно старше Петра по возрасту. Мы предполагаем, что у «потешных» было две важнейшие задачи: первая – создание гласной и негласной охраны молодого царя; вторая – создание личного царского войска «иноземного строя», способного противостоять стрельцам.
Для «потешных забав» молодого государя выписывали и доставляли настоящие пушки (к 1684 г. – более 16) и пороховое зелье, от игрушечных и неисправных пищалей быстро перешли к боевому оружию. Изменения в вооружении «потешных войск» происходили быстрыми темпами, особенно с учетом известной московской волокиты.
«В январе 1684 г., по возвращении в Преображенское, требования его [Петра] постоянно учащаются и усложняются. Вооружение его команды со дня на день увеличивалось и по числительности, и по составу оружия, что дает право пред полагать, что и наличный состав „потешных“ увеличивался постоянно сам собою – охотниками поступить в ряды царские. Только что Петр переехал из Москвы, как уже в январе требуются протазаны[155], обтянутые малиновым бархатом и перевитые золотым галуном, пищали винтованные и к ним все принадлежности: шомпола, затравки, принадлежности для чистки, огнестрельные припасы, порох, свинец, пулейки, дробь и пищаль скорострельная о десяти зарядах. Год спустя к вооружению „потешных“ прибавляются алебарды, палаши, шпаги, посольские булатные мечи и топоры, бердыши и мушкеты; каждая отправка из Москвы в Преображенское настолько уважительных размеров, что требует на перевозку сразу по нескольку подвод»[156].
Потешные сражения, несмотря на все меры предосторожности, предпринимаемые окружением молодого государя, происходили с реальными ранеными и убитыми. Забава перерастала в серьезное предприятие взрослеющего и приобретающего все больше сторонников молодого царя. Сподвижники Петра официально числились по приказам и разрядам, к которым были приписаны, там же они получали и официальное жалованье. Но уже в 1686 г. Петр организует личную канцелярию, названную по месту расположения Преображенской. В ведении Преображенской канцелярии находились не только «потешное войско», но и дела секретные. Одним из руководителей секретной службы в те годы был Т. Н. Стрешнев[157] – родственник государя по бабушке.
Т. Н. Стрешнев был не менее опытным человеком, чем противостоявший ему Медведев. Ему (Стрешневу) удалось внедрить своих людей в окружение Софьи, Голицына и Шакловитого, а также в стрелецкие полки и обеспечить безопасность государя. Об устранении Петра и его матери в лагере оппонентов говорилось неоднократно, предлагалось даже бросить ручные гранаты в кортеж царя или заминировать его багаж. Однако сотрудники петровской службы имели одно серьезное преимущество перед коллегами из службы его сестры: Петр был законным государем, а Софья – только правительницей, назначенной по малолетству братьев. В России не имелось еще прецедентов воцарения женщин (об Ольге вспоминать не будем). Поэтому мотивация служить подрастающему Петру была значительно устойчивее, чем получить сомнительные милости от его сестры, которая с каждым днем теряла реальную власть и тянула большинство своих последователей прямиком к плахе. Но в тот период противоборствующие боярские партии были еще достаточно сильны и представляли для окружения Петра и его последователей серьезную опасность.
Летом 1687 г. (Петру уже 15 лет) ситуация обострилась. Стороны не доверяли друг другу. Петра раздражала надменность Софьи и ее потворство стрельцам. Царевна-правительница видела, что «потехи» все более принимают вид настоящего военного дела, и не могла не понимать все возрастающей силы юного государя. К тому же Петр провел усиленный набор «потешных». Вероятно, он рассчитывал, улучив удобный момент, заполучить реальную власть.
И такой момент наступил в конце июля 1689 г., когда после нескольких выпадов со стороны Петра открытое противостояние между ним и сестрой стало неизбежным. Софья и Шакловитый пустили в ход дезинформацию о подметном письме, согласно которому «потешные» были готовы «побить царя Ивана Алексеевича и всех его сестер»[158]. 7 августа в Кремле сторонники царевны схватили петровского спальника П. Плещеева, что послужило началом к открытию «военных действий». Но… они так и не начались.
На наш взгляд, этому факту есть два объяснения. У большинства стрельцов отсутствовала реальная мотивация к открытому мятежу против законного государя. Напомним, что наиболее агрессивно настроенные стрельцы были удалены из Москвы еще в 1683 г. вследствие озабоченности правительства Софьи собственной безопасностью. Мятежникам противодействовали те стрельцы и командиры Стремянного полка, которые приняли сторону Петра. Многие полки иноземного строя признали в молодом царе свою опору, наиболее прозорливые стрельцы и казаки пришли к тем же выводам. Скорее всего, изменение в настроениях военных было следствием грамотной работы секретной службы Петра, которая постоянно старалась выбрать из мутного стрелецкого болота наиболее правильно настроенных представителей и сформировать из них своих союзников, пусть даже и временных.
Еще одной заслугой сподвижников Петра была нейтрализация Голицына: ни он сам, ни подчиненные ему полки иноземного строя не предприняли никаких действий против царя.
В течение месяца на сторону Петра перешло большинство силовых институтов государства. Ф. Шакловитый был арестован, В. Голицын и его люди сами явились с повинной. Из главных сторонников Софьи на этом этапе из Москвы сумели скрыться С. Медведев и стрелецкий пятидесятник Никита Гладкий. Через некоторое время их задержал дорогобужский воевода в Бизюковом монастыре. Если учесть, что «царевы враги» сами являлись знатоками сыска, то следует признать оперативные возможности секретных служб Петра достаточно серьезными. Успешный поиск и задержание Медведева и Гладкого были бы невозможны без широкой агентурной сети и быстрой мобилизации соответствующих сил при малейших признаках обнаружения нужного человека. И еще один момент: необходимо было не просто сыскать «отступника», но «живым поймати и ко государю скоро доставить», ведь разыскиваемый мог покончить с собой и таким образом уйти от допроса и суда государева. Поскольку это происходило не так часто, можно говорить о высоком уровне подготовки секретных силовых подразделений, выполняющих волю Петра.
