Филлипс Грэхем - Александр Македонский

Он заявил своей любовнице, что все великие деяния были совершены им и его отцом. А славу и всю выгоду от них, по его словам, пожинает Александр, который теперь и пользуется их плодами. И самый титул царя якобы Александр получил лишь благодаря ему и его родным.

Словом, если верить Антигоне, Филота распространял слухи, будто это они с отцом сделали Александра царем. Отчасти это действительно было правдой. Если бы Парменион не соединился с Антипатром и не поддержал претензии на престол Александра, тот мог бы и не стать в 336 г. до н. э. наследником Филиппа. Это придавало особую пикантность обвинениям Антигоны: была ли девушка подкуплена либо Селевк запугал ее и принудил дать лживые показания, в любом случае это было сделано очень грамотно. Александр не мог не осознавать, что в этих словах, возможно, сказанных Филотой, содержится зерно правды. Но одна мысль о возможности подобных слухов непременно вызвала бы ярость царя. Впрочем, Александр всецело доверял Пармениону и его родным, поэтому, для того чтобы наказать сына старого полководца, ему требовалось нечто большее, чем слова невольницы. Он с недоверием отнесся к ее показаниям, однако мысль о том, что семья Пармениона может устроить против него заговор, наверняка уже тогда засела у царя в голове.

Нет никаких сомнений, Селевк понимал, что потребуется еще одно подобное свидетельство и лишь тогда Александр серьезно усомнится в лояльности Филоты. И вот через несколько дней соглядатаи Селевка обнаружили солдата-македонянина по имени Лимний, который во всеуслышание заявлял, что собирается убить Александра. Мотивы, по которым он хотел совершить цареубийство, неизвестны, однако совершенно очевидно, что этот человек страдал психическим расстройством. Тем не менее его схватили и устроили допрос с пристрастием. Видимо, под пытками несчастный заявил* что в заговоре участвует и Филота, который якобы предлагал ему устроить аудиенцию у царя, на которой он и смог бы совершить покушение. К несчастью для Селевка, было совершенно очевидно, что словам солдата можно доверять не больше, чем любому другому, кому вздумалось бы объявить себя царицей Савской. Но когда Александр изъявил желание лично допросить арестованного, Лимний очень удачно совершил попытку к бегству и был убит прежде, чем царь успел повидаться со столь важным свидетелем.

Однако к этому моменту имя Филоты уже трижды было упомянуто, и раз от разу обвинения в его адрес становились все более серьезными. Александр вынужден был отреагировать и приказал схватить сына Пармениона. Плутарх рассказывает, что сразу, как только стало известно об этом, многие противники Филоты начали свидетельствовать против него.

Как только начало проявляться его [Александра] неудовольствие против Филоты, так тут же его [Филоты] старые недруги заявили о себе и открыто заговорили, что царь слишком легковерен, вообразив, будто столь ничтожный человек, как Лимний, мог сам все это придумать… После того как ушей царя достигли первые подобные измышления, они начали приводить тысячи подозрительных фактов, направленных против Филоты, пока, наконец, того не схватили и не подвергли пыткам, которые проводились в присутствии главных военачальников. Говорят, что Александр сам присутствовал при допросах, скрываясь за каким-то ковром, желая понять, что происходит.

Ни Плутарх, ни другие исторические источники не описывают деталей происходившего, но и без них понятно, что все это было крайне неприглядно и вопиюще несправедливо по отношению к Фило-те. Главными свидетелями против него выступали друзья Кратера, у которого имелись все причины, чтобы просто сфабриковать показания. Селевк, надо полагать, посвятил того в свой хитроумный план, и после доноса на своего непосредственного командира Кратер намертво запутался во всей этой истории. Теперь, если Фи лоте удастся остаться невредимым, у самого Кратера будет мало шансов на сохранение своего положения второго человека в македонской коннице. И наоборот, если командующего кавалерией признают виновным в заговоре против царя, Кратер почти наверняка мог рассчитывать занять его пост. Все так, но к тому времени и у Александра проявились первые признаки паранойи, потому что он решил казнить Филоту.

Все зашло настолько далеко, что это судилище, больше напоминавшее фарс, положило начало настоящей охоте на ведьм в македонской армии. Александр Великий приказал казнить всех родственников Филоты. Плутарх пишет:

После его [Филоты] смерти он послал людей в Мидию с приказом казнить также и его отца Пармениона, который храбро воевал еще при Филиппе и был единственным из его друзей и советников, кто поддержал Александра в его стремлении вторгнуться в Азию. Из трех сыновей, находившихся в армии, двоих он уже потерял, а теперь должен был погибнуть и сам вместе с третьим сыном.

Этим третьим был Никанор. Его преемником Александр назначил Селевка, который, таким образом, стал командиром зловещих гипаспистов. В войске мало кто пожалел о смерти Никанора, но Филоту солдаты уважали, и в их рядах начался ропот. Более того, Александр приказал казнить Пармениона, а против него, похоже, вообще не выдвигалось никаких обвинений. Поневоле возникал вопрос: если уж такие столпы, как Парменион и его сыновья, пали жертвами царского произвола, то кто же тогда может чувствовать себя в безопасности и как уберечься от гнева Александра? У Юстина читаем:

Став свидетелями подобной жестокости, все солдаты в македонском лагере начали выражать свое неудовольствие, жалея о судьбе старого полководца и его сыновей и говоря порой, что и им не приходится ждать ничего хорошего для себя.

Так первой задачей Селевка на посту командующего гипаспистами стала необходимость быстро прекратить подобные разговоры и восстановить дисциплину в войсках. И вскоре он предложил Александру совершенно гениальный план, как быстро выявить всех тех, кто способен открыто выступить против воли царя. Юстин объясняет, в чем этот план заключался:

Когда об этих разговорах стало известно Александру, он, опасаясь, что подобные истории дойдут до Македонии и слава его побед померкнет от слухов о его жестокости, приказал объявить, что собирается послать домой нескольких своих друзей для рассказа о его успехах. Он предложил и своим воинам написать письма родственникам, так как теперь у них будет меньше возможностей переписываться, поскольку боевые действия ведутся значительно дальше от родины. Связки писем, после того как солдаты, их написали, он тайно приказал принести ему и, выяснив из них, что именно каждый о нем думал, приказал свести в одно подразделение всех, кто плохо о нем отзывался, собираясь либо уничтожить их всех, либо разослать в отдаленные колонии своего царства.