И вот настал решающий день. В очередной раз мы, несколько десятков 17-летних пацанов, пробежались в трусах по кабинетам. В очередной раз развлекли друг друга многократно слышанными уже байками про молодую врачиху из военкомата.
Она, не глядя на призывника, спустившего по ее команде трусы, говорит, привычным движением ощупав его мошонку: «Давайте сюда!» И протягивает руку…
А он, не поняв, что ей нужна его медкарта, кладет ей в руку… ну, в общем, то, что как раз над мошонкой…
Не знаю, как и когда родились эти байки. Может, и повезло кому-то… В нашем же военкомате были исключительно старые очкастые тетки. Правда, одно сходство с байкой было — на нас они вообще не смотрели. Напишет что-то в карту, шлепнет печать и: «Следующий!» Конвейер…
Вот бы и везде так — но нет, в «том самом» кабинете врач как раз был до отвращения внимательным и разговорчивым:
— Ну, юноша, присаживайтесь. Как самочувствие?
— Нормальное.
— Как качку переносите? На самолете летали? Не тошнило?
— Нет, все нормально.
Это чистая правда. Другое дело, что летал я всего раз в жизни с мамой в Кишинев. Но ведь не укачало же. И не тошнило. И вообще понравилось… А про качели-карусели скромно умолчим… Тем более что и не спрашивает никто.
Он, очень по-деловому и привычно, пристегивает мои руки к подлокотникам кресла.
— Сейчас мы вас покрутим. Голову нужно опустить, прижать подбородок к груди, глаза закрыть. По моей команде голову поднимаем, глаза открываем… Это проверка вашего вестибулярного аппарата.
— Я знаю. Я в ВДВ хочу служить, так что в курсе…
— Ну, сейчас увидим, какой вы десантник.
Так, сосредоточились. Забыли свои ощущения от каруселей. Не волнуемся. Делов-то — несколько секунд…
Началось… Я состою только из плеч и головы… Голова перпендикулярно плечам… Как же я все это ненавижу. Как же противно сжимается где-то в животе и подкатывает к горлу. Так, спокойно, заканчивают крутить…
— Поднимаем голову! Открываем глаза!
Ох, куда же поехала земля!!! Стоп — плечи, голова, перпендикуляр, смотрим «в никуда».
Его голос словно сквозь вату в ушах звучит удивленно:
— Молодой человек! Вы меня слышите? Вы что так напряглись? Все нормально?
— Да…
Это мой голос, что ли, такой напряженный? Вроде бы у меня получилось. Или нет?
— Молодой человек, не надо так напрягать шею. Нам нужна ваша естественная реакция. Давайте еще раз.
Что?! Еще раз? Блин, какой еще раз?! Я усидел — все! Хотя стоп — он же меня не поднял «пройтись». Смог бы я? По-моему, нет.
На вторую попытку меня не хватило. Как ни напрягал я шею и затылок — голова предательски «уехала» в сторону… «Пройтись» он даже не просит.
Все, провал… Блин, ну что ж так не везет, а? И что теперь?..
Он уже сел за стол, положил перед собой мою карту.
— Поднимайтесь, подойдите к столу.
Мне кажется, что в его голосе даже какая-то ирония.
— Вы сказали, что хотите в ВДВ. А уверены, что сможете?
Что? Я? Уверен? Да я не то что уверен, я железно уверен!
— Да, хочу! И уверен, что смогу.
Он на секунду задумался. О чем он там думал? Не знаю и никогда не узнаю. Ни фамилии его не знаю, ни лица не помню…
Но только уверен — ангелы моей судьбы, те, которые знают, что написано у каждого из нас в книге жизни, успели что-то нашептать ему в уши…
— Ну, смотрите… Следующий!
И он отдал мне в руки карту, где в очередной графе было написано такое простое и такое важное для меня сейчас слово: «Годен». Годен! Я годен к службе в ВДВ!!! В этом коротеньком слове уже были заложены и прыжки с парашютом в ДОСААФ, и Фергана, и 56-я десантно-штурмовая бригада в Гардезе.
Этот неизвестный доктор вполне мог поставить крест на всем этом. Мог изменить всю мою дальнейшую жизнь… Но не сделал этого. Спасибо, доктор!
Я «годен». Сделан еще один маленький шажок в сторону Афганистана. Но сейчас для меня важно другое: после медкомиссии часть из нас собирают в каком-то коридоре перед массивной, обитой дерматином дверью. Видно, как раз тех самых, «стопроцентных»… Табличка на двери гласит: «Военный комиссар Киевского РВК г. Москвы». Теперь решать мою судьбу настала очередь полковника Мальцева. Ну, не подведи, товарищ полковник! По одному вызывают за дверь.
Кто-то выходит довольный, кто-то безразличный, кто-то грустный.
— Морфлот, блин… Три года, твою мать! А хотел в ВДВ…
Да, хреново дело — оказывается, радовался я рано.
— Шейнин!
Вот ведь ждал, когда вызовут, а все равно вздрогнул… Ну, поехали!
Подобное чувство я испытаю через год, вздрогнув от резкой сирены, когда выпускающий откроет дверь «Ан-2». А после следующей сирены по его команде нужно будет сделать несколько шагов к двери самолета… А потом шагнуть из него в пустоту… Но пока что моя главная задача попасть в этот самолет.
Вхожу. Большой «начальственный» стол. За ним крупный полковник и какие-то двое гражданских. Останавливаюсь метрах в полутора от стола. Приглядываюсь, изучаю обстановку. На столе стопка папочек. Личные дела? Полковник берет одну сверху, читает. Интересно, что там уже про меня написано?
— Вы признаны стопроцентно годным к службе. Где хотите служить?
— ВДВ, — не отвечаю — выдыхаю эти три буквы. Сколько я ждал этого вопроса!
— Как отнесетесь к направлению вас в школу сержантов?
— ВДВ?
Блин, вот меня переклинило. Тоже мне, фанат…
Он улыбается краешком рта…
— Да. Сержантская школа Воздушно-десантных войск.
— Я готов.
— Хорошо, идите. Через какое-то время вызовем вас на прыжки. Он что-то написал карандашом на «моей» папке и отложил в сторону.
Ликование, с коим я вышел от военкома, светилось, видимо, на моем лице.
— Чего довольный такой?
— ВДВ, сержантская школа!
Наверное, скажи военком, что идти в армию нужно завтра — не задумался бы ни на секунду. Но пока он сказал только про прыжки. Что ж, тоже клево…
Впрочем, встретиться с военкомом снова мне пришлось еще до прыжков. Не знаю, какие отметки он сделал на моем личном деле, но, похоже, мой «фанатизм» от него не укрылся. Во всяком случае, через месяц меня опять вызвали в военкомат. Я не сильно удивился, помня разговор про прыжки. Но оказалось, что дело пока не в них.
— Вы изъявили желание служить в ВДВ. Вас решено отправить в сержантскую школу. А не хотите поступить в военное училище? Стать офицером ВДВ?
Признаюсь, вопрос застал меня врасплох. Военных в нашем роду не было. Во всяком случае, среди тех, кто не был для меня мифическим персонажем. И сам я как-то о карьере военного и поступлении в училище не задумывался. Учеба автоматически была связана для меня со временем после армии. С другой стороны, и однозначно отказаться тоже вроде не было оснований.
