Жеребёнка мне никто так и не купил, так как колхозные лошади не продавались, да и куда мне потом было бы деваться со своим жеребёнком, но тогда я не думал об этом и собственный жеребёнок был моей голубой мечтой детства. А пока у меня не было своего жеребёнка, я лепил лошадей и хоть таким образом, у меня была своя «конюшня». Холодной зимой, когда за окном завывал сырой и холодный ветер, когда не было никакого желания высовывать свой нос на улицу, я садился в своём углу и начинал лепить из разноцветного пластилина лихие сказочные тройки, запряжённые в чудесные сани, которыми управлял Дед Мороз, и на которых он вёз свои подарки.
2. Детский сад мы пропускаем
В 1968 году я стал школьником сперва СШ № 6, а затем СШ № 7, которую и закончил в 1978 году с двумя четвёрками в аттестате и несколькими похвальными грамотами. Не буду чрезмерно долго останавливаться на этом периоде моей жизни, так как мои школьные годы мало отличались от оных моих сверстников. Может быть лишь тем, что я никогда не прогуливал занятий, но всегда был очень рад, когда уроки отменялись по тем или иным причинам.
Первая моя школа была почти в километре от нашего дома, и нам всем приходилось по любой погоде ходить в неё пешком. Моей первой учительницей была Раиса Трофимовна, которая вела у нас занятия в начальных классах, а потом преподавала русский язык и литературу. Моя мама тогда работала в этой же школе в медпункте, и когда я простывал в очередной раз, я оказывался дома на больничном. Как я уже упоминал, после переезда на новую квартиру я ещё некоторое время довольно часто болел простудными заболеваниями, сказывались «проклятые рудники» прошлой квартиры-подвала.
Я никогда не любил подхалимов и подхалимничать, и поэтому Раиса Трофимовна из-за этого меня недолюбливала. Как-то раз, когда я вышел на занятия после того, как в очередной раз переболел или ангиной, или простудой, она на весь класс заявила, что стоит только Левашову один раз чихнуть, как его мамочка не пускает в школу. До этого момента, несмотря на то, что я не ходил у Раисы Трофимовны в любимчиках, у меня был каллиграфический почерк, лучший в классе, я любил родной язык и литературу. Но после такого её заявления, которое было совершенно несправедливым ни в отношении меня, ни в отношении моей мамы, я объявил своей учительнице начальных классов войну!
Конечно, войну я ей объявил партизанскую, полный саботаж её уроков. Я перестал готовиться к предметам, которые она преподавала. Всё довольно быстро сказалось на моих оценках по этим предметам, и когда всё это дошло до сведения моей мамы, состоялся разбор моих полётов, но несмотря ни на что, я продолжал свой саботаж. Именно таким был мой первый протест, моя забастовка против несправедливости и предвзятости. Конечно, в конечном счёте я наказал самого себя, но тогда я думал по-другому, я думал, что такой несправедливый человек, как Раиса Трофимовна не может быть учительницей, так как я считал, что учение это светое (именно светое, а не святое, хотя тогда я этого ещё не знал) дело, и знания должны нести только чистые и справедливые люди, каковой не являлась эта учительница.
Вообще-то я всегда был очень упёртым в своих позициях, я никогда не изменял своего мнения в угоду кому-либо и не потому, что я был по природе нигилистом, а потому, что считал, что любое мнение должно быть объяснено перед тем, как я его приму. Если объяснение отсутствовало, я такое мнение не принимал, вне зависимости от того, какими последствиями для меня оборачивалась такая моя позиция. Так и здесь, сделав для себя вывод, что Раиса Трофимовна не соответствует моему представлению об учителе, я ей объявил эту свою войну.
Могу только сказать, что на моём жизненном пути большинство моих школьных и университетских учителей и преподавателей были настоящими профессионалами. Так что, подобный конфликт у меня возник только с одной учительницей за все годы моего обучения. Это не значит, что все учителя ко мне относились очень хорошо, некоторые меня недолюбливали из-за того, что я задавал неудобные вопросы, хотел разобраться во всём до самой сути, но они были более-менее справедливы, и этого для меня было достаточно. Я сейчас понимаю, что сильно доставал их своей дотошностью хотя бы потому, что они не могли дать ответы на мои вопросы, а признаться в том, что они не в состоянии дать объяснение, считали ниже своего достоинства.
После шести лет обучения в первой школе у нас в микрорайоне наконец-то сдали под ключ новую, построенную по последнему слову техники школу. Эта школа была в нескольких минутах ходьбы от нашего дома, и я перешёл учиться в неё. В седьмой класс я уже пошёл в неё и оставшиеся школьные годы мои прошли в её стенах. Перешли работать в новую школу и часть моих учителей, хотя было много и новых. Все ученики в моём новом классе были такими же новичками, как и я. Из моих «старых» одноклассников никто не попал в мой класс, хотя в других параллельных классах и было несколько человек из моей первой школы.
Я, как и любой другой мальчишка, с нетерпением, как манны небесной, ждал каникул, особенно летних. Правда, мои интересы вне школы во многом отличались от увлечений и занятий моих одноклассников. Я облазил все ближайшие овраги и проверил лично глубины всех ручьёв, организовывал «научные» экспедиции в окрестности горы Змейки, что не встречало желаемого понимания со стороны мамы. Мне часто приходилось «уничтожать следы» этих экспедиций по окрестным ручьям и болотам, застирывая, в ближайшем же ручье, штаны и отмывая от грязи свою обувь. И очень часто приходилось появляться к обеду в ещё мокрой одежде, что естественно не оставалось незамеченным моей мамой, со всеми вытекающими из этого последствиями. При этом, в моих карманах часто можно было обнаружить ящерицу или лягушку. Я притаскивал домой ужей, выпавших из гнёзд птенцов, иногда я и сам «помогал» птенцам в этом. Ко мне тащили подранков, и я пытался их выходить и выкормить, как и птенцов, и довольно часто мне это удавалось.
Один раз мне соседские малыши принесли птенца. Птенец был ещё совсем маленьким, совсем без перьев и с огромным жёлтым клювом. Все вокруг знали, что всех подранков и выпавших птенцов нужно нести мне. Но на этот раз птенец был совсем маленьким. Соорудить подобие тёплого гнезда не составляло большой сложности, но вот, как кормить такого малыша? Зёрна, кусочки хлеба он есть ещё не мог, и тогда я решил попытаться кормить его тем, чем обычно таких малышей кормят их родители. Чтобы этот замысел реализовать, мне пришлось изрядно «попыхтеть». Летние каникулы замечательны хотя бы тем, что не надо рано утром вставать и нестись в школу.
