Более того, в сводках разведки HКГБ до самого немецкого вторжения отсутствовали выводы о непосредственной угрозе войны. Подобно военной разведке разведка HКГБ правильно определила то, что Германия наращивает силы, но цели этого оставались неизвестными.
Здесь нужно отдать должное эффективности немецкой контрразведки, которая по распоряжению командования всячески старалась скрыть военные приготовления на востоке, для чего осуществлялась постоянная и целенаправленная дезинформация по всем доступным каналам. Например, 6 сентября 1940 г. немецкой контрразведке и разведке предписывалось действовать так, чтобы убедить Россию в наличии на востоке сильных группировок Германии и соответственно маскировать реальное количество войск. Перед ними ставились задачи при любой возможности распространять слухи об активной замене армейских частей, формировать иллюзию направления главного удара на юг и малой концентрации войск на севере, а также завышенного количества и лучшего состояния войсковых соединений, особенно танковых. 15 февраля 1941 г. появилась директива немецкого руководства, в соответствии с которой общественное мнение до апреля следовало держать в неведении относительно реальных планов Германии. Основным способом дезинформации являлось акцентирование внимания на предполагаемом вторжении в Англию, а также на незначительных операциях.
12 мая 1941 г. начался 2-й этап дезинформирования, а 22 мая интенсивность перемещения эшелонов на восток увеличилась. Все это преподносилось как маневр для прикрытия нападения на Англию. Немцы тщательно следили за тем, чтобы в войсках раньше времени не узнали о реальных намерениях руководства. Был запущен слух о переброске войск на запад. Причем деятельность немцев на Балканах, захват Крита, победоносное шествие танкового корпуса Э. Роммеля в Ливии, активизация агентов в Ираке, Сирии и Иране служили вполне убедительным доказательством захватнических планов Германии в отношении Ближнего Востока. На Западе в этом никто не сомневался. Тем более англичане, которые напряженно гадали, когда и откуда британские войска в этом регионе подвергнутся нападению. Руководители западных стран считали, что Германия по крайней мере в 1-й половине 1941 г. не нападет на СССР. Политическое руководство Советского Союза также попалось на удочку немецкой дезинформации. Основная ответственность за это лежит на советской разведке, не сумевшей до конца и со всей определенностью распознать реальные намерения Германии (вину с политического руководства никто не снимает, однако строго в контексте темы этой главы следует заметить, что политики по роду своей деятельности обычно не обладают профессиональными навыками анализа информации, а тем более — оценки ее достоверности). Впрочем, ни одна разведка мира не смогла этого сделать.
Германия любыми способами старалась распространить версию, что вооруженный конфликте Советами для нее — крайнее средство. Первоочередными провозглашались ультимативные переговоры. По этой причине сведения об ультиматуме с апреля 1941 г. имелись в большинстве разведывательных донесений, шедших из разных стран и источников. В политических и разведывательных кругах Советского Союза ходили многочисленные слухи об ожидаемых или уже происходящих переговорах 2 стран. СССР даже пытался их инициировать во 2-й половине июня.
Советское руководство прекрасно знало о неизбежности войны с Германией, однако считало, что ее начало будет связано с результатами советско-германских переговоров и с окончанием англо-германской войны. Из донесений разведки следовало, что Германия отправится в поход на восток только после решения английского вопроса либо разгромом, либо заключением мира и что она не станет воевать на 2 фронта. В последнее совершенно определенно не верил и Сталин.
В такой ситуации советская разведка особенно активно интересовалась возможными контактами Германии с Англией и США. Серьезной опасностью была возможность англо-германского сговора. К тому же на то были все основания. Например, весьма подозрительно выглядел полет заместителя фюрера по партии Р. Гесса на самолете в Англию в мае 1941 г. По мнению разведчиков, это как раз могло быть попыткой сговора, хотя Англия старалась держать все в секрете. Скорее всего, таким образом она пыталась давить на СССР, чтобы вовлечь его в войну с Германией.
В двадцатых числах мая 1941 г. разведка сообщала, что переговоры с Гессом продолжаются. С другой стороны, по информации английской резидентуры, новая попытка англо-германского сговора провалилась. Принимая во внимание подобные противоречивые данные и будучи уверенным в том, что Германия не нападет на СССР, пока не устранит потенциальную угрозу с северо-запада, Сталин, вероятно, уже не обращал внимания на «предупреждения». До сих пор не до конца понятно, насколько подробно советское руководство было осведомлено о миссии Гесса. Как бы там ни было министр иностранных дел В. М. Молотов считал, что из-за его полета и угрозы англо-германского альянса советские военные наступательные приготовления затормозились. Исследование немецких военных архивов позволяет прояснить любопытные моменты, связанные с деятельностью советской разведки по дезинформации Германии. В первую очередь это целенаправленная демонстрация советского миролюбия и готовности ко взаимовыгодным экономическим связям. Для объяснения военных приготовлений до немецкого руководства была доведена версия о расколе, существующем между политическим и военным руководством СССР по поводу отношений с Германией. Якобы под давлением военных Сталин вынужден предпринимать определенные военные действия. Для того чтобы часть немецких войск отошла из Южной Польши, пускался слух о концентрации главных группировок советской армии против Восточной Пруссии. Советский Союз тоже пытался дезинформировать врага неверными и устаревшими военными планами. Кроме того, Германии внушали мысль, что сосредоточение ею своих войск в Восточной Европе вызывает в советском обществе и руководстве антигерманские настроения, тогда как Сталин позиционировался как прогерманский лидер.
Весной 1941 г. запускались предупреждающие слухи о подготовке советских военно-воздушных сил к налетам на Берлин в случае нападения Германии, о возможном использовании химического и бактериологического оружия. Чтобы склонить Германию к переговорам, всячески подчеркивалась опасность войны с Советским Союзом, тем более на 2 фронта.
Как отмечал ветеран советской разведки генерал-лейтенант M. A Мильштейн, «главная трудность нашей разведки состояла не в том, чтобы добывать информацию, а в том, чтобы в нее поверило политическое и военное руководство».
