Таким образом, "ворота Турина" были сданы не 20, а 21 июня 1704 г. Продолжим.
Когда французские войска вошли в город, они поспешили разобрать укрепления, но не тронули уже разрушенную церковь Святого Евсевия. Никак нельзя было проводить обряд крещения в часовне Богородицы, находящейся в апсиде этой церкви56. Зато крестили в церкви Санта-Мария-Маджоре, которую и считали собором.
В регистре крещений церкви Санта-Мария-Маджоре можно прочитать следующее: "1704, август. Пьетро Мария, от неизвестных родителей, родился 6 июля, крещен 4 августа. Крестные родители Пьетро Франциско Витторио Вертоне и Мария Новелла". Совпадение ли это, или Альфреду де Кастону эта запись была известна? Скорее всего, второе. Однако даты не совпадают, и если внешне тезис А. де Кастона убедителен, наши объяснения не оставят от него камня на камне.
Единственная семья, которая могла в Пьемонте носить фамилию Сен-Жермен, была линия графов Сен-Мартэн и д’Аглиэ — очень древняя и знатная семья: она восходила к Оберу, который в 1141 г. был властителем д’Аглиэ и наследником Гидона, маркиза и графа Канавезе, умершего в 1070 г.57. Одним из титулов в семье был титул маркиза Сен-Жермена, и первым его носителем среди графов Сен-Мартэн был Юлий Цезарь, маркиз д’Аглиэ и Сан-Германо, умерший в 1624 г.58.
В этой семье были и маркизы и графы, однако титул Сен-Жермен был титулом маркиза. Ни один член этой семьи не мог назваться графом Сен-Жерменом.
Однако же во времена, о которых рассказывает Альфред де Кастой, жил один человек, странным образом связанный с так называемым отцом графа Сен-Жермена. У Карла-Марии, маркиза де Сен-Жермена, умершего в 1742 г., был брат Карл-Амедео, носящий титул маркиза Ривароло, отслуживший в армии кадетом. Он был генералом савойских галер в 1722 г., губернатором Ниццы в 1733 г., вице-королем Сардинии в 1735 г. и умер в 1749 г. в Турине в возрасте 80 лет (т. е. он родился в 1669 г.). В 1703–1704 гг., во время войны, ему было 34 года, и если он служил в гарнизоне города Верчелли, у него вполне мог родиться ребенок в этом городе. С другой стороны, Карл-Амадео происходил из знатной семьи, но его нельзя называть вельможей — к тому времени он был еще кадетом. Великим человеком он стал позже, добившись многого благодаря своим личным и военным заслугам.
Таким образом, история, рассказанная А. де Кастоном, вполне может оказаться правдоподобной, но никак не имеет отношения к нашему герою. Даже если де Кастон ничего не уточняет, вполне возможно, что маркиз Ривароло Карл-Амедео, в семье которого имело хождение имя Сен-Жермен, имел побочного сына, родившегося в Верчелли в 1704 г, во время осады города. Тем не менее этот ребенок не мог носить фамилию Сен-Жермен, ибо ни его предполагаемый отец, который эту фамилию никогда сам не носил, ни его дядя Карл-Мария, маркиз Сен-Жермен, не могли ему ее передать. Действительно, Карл-Мария передал титул собственному сыну Жозефу-Франсуа, которого король Франции Людовик XV лично принял в Париже 11 июня 1749 г. в качестве посла короля Сардинии и который умер в 1764 г. Итак, незаконный сын Карла-Амедео, если таковой и существовал, не носил фамилию Сен-Жермен. Если бы даже он ее и носил, она бы сопровождалась титулом маркиза, а не графа, под которым наш герой был известен по всей Европе.
Несмотря на то что казалось с первого взгляда, мы видим, что история, рассказанная А. де Кастоном, не проливает света на занимающий нас вопрос59.
Четвертая глава
В КОТОРОЙ ВСЕ ЗАПУТАЛОСЬ
Мы научились не путать графа Сен-Жермена с Клодом-Луи де Сен-Жерменом, а также не видеть в нем ни потомка семьи Ракоци, ни внебрачного сына маркиза Ривароло. Так кто же наш герой?
В письме Фридриху II Вольтер напишет: "Это человек, который никогда не умирает и знает все"60, на что Фридрих II ответит: "Это граф понарошку"61. Не очень информативно. Не больше чем то, что мы можем прочесть у известного англий-ского писателя Горация Уолпола, друга госпожи дю Деффан. По его мнению, граф Сен-Жермен является "итальянцем, испанцем, поляком: некто, кто женился на богачке в Мексике и удрал в Константинополь с драгоценностями жены"62.
Наконец, австрийский дипломат господин де Ламберг желает блеснуть, вложив в уста графа следующие, довольно наглые слова: "В Венеции зовут меня жестом руки по направлению к подбородку. В Гамбурге зовут меня Mein Неrr (сударь), в Риме — Monsignor (монсиньор), в Вене говорят Тссс…; в Неаполе свистят, чтобы я подошел, а в Париже на меня смотрят через монокль, и я охотно подхожу к тем, кто оглядывает меня таким образом. Пусть мое имя вас не смущает, господа мандарины: пока я буду находиться среди вас, я буду вести себя так, как будто ношу известнейшую фамилию. Пусть вам будет безразлично, зовут меня рыбой или бобом, Пизоном или Цицероном". И граф Ламберг заключил: "Он даже не знал, Как его зовут"63. Мы не станем комментировать этот текст, который процитировали лишь в качестве курьеза.
Мы заметили, что среди всех мнений о корнях графа Сен-Жермена большинство историков настаивают на вымышленном еврейском происхождении.
Так, Е. Марию пишет: "Еврей ли? Есть на то много указаний. Его наглость, его хитрость, его страсть к золоту и драгоценностям, его денежные аферы, его отсутствие такта, его вечная забота о том, как бы скрыть свое происхождение, его стремление закрыть (именно так в оригинале) закрытые ворота — все это типично для еврея из какого-нибудь германского гетто. Как бы его ни звали: Шенингом, Уеллдоном, Варнером или Даниелем Вольфом, — под его дворянской личиной все равно торчит крючковатый нос"64.
Источник этой информации не отличается добросовестностью. Им является Морис Кузен, граф де Куршан — настоящий автор ложных "Воспоминаний маркизы Креки", фантастичность которых не нуждается в комментариях. Граф де Куршан придумал, что "граф Сен-Жермен был сыном еврейского врача из Страсбурга, звали его по-настоящему Даниэлем Вольфом"64. Поскольку мы не имеем других источников, пусть нам будет дозволено не строить гипотез, основанных на голом утверждении такого подозрительного автора.
Если граф Сен-Жермен не является Даниэлем Вольфом, может быть, он — "Самуэль Самер, рожденный во Франкфурте 12 или 13 октября 1715 г. от бедного еврея и великосветской дамы"66? Никаких доказательств, не больше чем для другого утверждения, без имени и фамилии, что он — "сын еврея из Бордо"67. То же самое можно сказать и о тех предположениях, согласно которым он — "сын португальского еврея, служил могучей стране и путешествовал в Индии в стране Моголов"68, или сын опять же еврея и "известной княгини при Людовике XV"69. В самом деле, версии о еврейском происхождении графа ничем не обоснованы.
