Февраль:
«Русь»:
МОСКВА. «Наплыв публики в Художественный театр, желающей посмотреть «Вишневый сад», так велик, что нет никакой возможности вести запись и соблюдать очередь. А потому решено, что сегодня в 9 часов утра будет устроена лотерея для всех явившихся, и в театр попадут, разумеется, только счастливые».
ПЕТЕРБУРГ. «По поручению своего правительства японский посланник при Высочайшем Дворе передал ноту, в коей доводится до сведения Императорского правительства о решении Японии прекратить дальнейшие переговоры и отозвать посланника и весь состав миссии из Петербурга».
МОСКВА. «Телеграмма о перерыве дипломатических отношений между Японией и Россией произвело в Москве колоссальное впечатление. Всюду бодрые лица, бодрые речи.
— Ну, что ж! Война, так война, коли они того хочут, — говорит мастеровой, бережно складывая заскорузлыми руками телеграмму и пряча ее в кошелек. — Все одно они нас не одолеют!
— Где одолеть! — сочувственно подтверждает другой простолюдин. — Мы грудью станем!
Старик вспоминает объявление в Москве войны 1877-78 года. Молодежь слушает его, затаив дыхание.
— А что, японец страшнее турки? — спрашивает какой-то молодец в белом фартуке поверх нагольного полушубка.
Вопрос остается без ответа. Никто не видел японцев, разве только на картинках».
ПЕТЕРБУРГ. «Всеподданнейшая телеграмма, полученная Его Императорским Величеством от наместника на Дальнем Востоке.
«Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что около полуночи с 26 на 27 января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на нашу эскадру на внешнем рейде крепости Порт-Артур, причем броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада» получили пробоины. Степень их серьезности выясняется. Подробности предоставлю Вашему Величеству дополнительно. Генерал-адъютант Алексеев».
«Правительственный листок»:
ПЕТЕРБУРГ. «Высочайший манифест.
Божиею поспешествющей милостью, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Государь Польский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны Повелитель; и Государь Иверский, Картлинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горский Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Сормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем Нашим верным подданным:
В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира, Нами были предложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный Японским Правительством пересмотр существовавших между обоими Империями соглашений по корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений Правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россиею. Не предуведомив о том, что перерыв таковых сношений знаменует собой открытие военных действий, Японское Правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур. По полученным о сем донесении Наместника Нашего на Дальнем Востоке, Мы тотчас же повелели вооруженной силой ответить на вызов Японии.
Объявляю о таковом решении нашем, Мы с непоколебимою верою в помощь Всевышнего и в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Наших подданных встать вместе с Нами на защиту Отечества, призываем благословение Божие на доблестные Наши войска армии и флота. Дан в Санкт-Петербурге в двадцать седьмой день Января в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствования же Нашего в десятое. На подлинном Собственною Его Императорского Высочества рукою подписано
НИКОЛАЙ».
— Товарищи, товарищи! Ну, невозможно же! Товарищ Стрига с дороги, устал. Имейте сознание, потише!
В комнате табачный дым до потолка, шум, толчея. Столпились вдоль стен, по углам, сидят по двое на шатких табуретах, на кровати, подоконнике. Приезжий — моложавый, с курчавой светлой бородкой член группы «Екатеринославских рабочих анархистов-коммунистов» — привык, судя по всему, к любой обстановке. Ждет терпеливо, улыбается.
— Друзья! — произносит, улучив момент. — Еще раз повторяю: отношение наше к войне решительное: никакого сочувствия кровавой власти! Тем более поддержки. Сцепились буржуи двух империй — не поделили Корею и Маньчжурию. Черт с ними — пусть свернут себе шею! Легче будет справиться, когда наступит час решающего штурма ненавистного режима…
Закашлялся, хлебнул остывшего чая из стакана.
— Давайте обсудим текущие дела. Кто-то из присутствующих, по-моему, вы, товарищ, — кивнул в сторону низкорослого мастерового у стены, — просили рассказать о деятельности наших анархистских ячеек. Скажу честно: похвастать особо нечем. Набираемся сил. В нынешнем году провели одно покушение в Белостоке на владельца прядильной фабрики. Когда его рабочие забастовали из-за невыносимых условий труда, он вызвал на подмогу штрейкбрехеров. Произошла кровавая стычка, пострадали десятки пролетариев. В отместку наш товарищ Нисан Фарбер подкараулил директора на ступенях синагоги и нанес ему несколько ударов ножом… К сожалению, это у нас пока единственное на сегодня громкое дело. Занимаемся устной пропагандой, проводим беседы среди рабочих и ремесленников, устраиваем сходки. Беда: нет своей типографии. Выпустили несколько листовок на гектографе с призывом к бедноте и трудящимся к самовооружению, распространяем инструкции по изготовлению простейших бомб. В случаях преследования пролетариев со стороны хозяев расклеиваем на заводах и фабриках прокламации, обещаем суровую расправу над директорами и их лакеями-мастерами. Один, как вы только что слышали, получил по заслугам, остальные, как говорится, на мушке…
