этому времени уже успел окончить школу радистов. Поначалу Огнивцев засомневался — брать или не брать. Больно уж молод, тянется к романтике. А там — романтика совсем не романтическая — пули, болота, кровь, смерть… Не испугается ли? Не разочаруется? И только потом, много недель спустя, Огнивцев радовался, что поверил в парня. Витя оказался не только отличным радистом, но и на редкость храбрым солдатом.
Поздно ночью, подбивая «бабки», Огнивцев с удовлетворением подчеркнул красным карандашом несколько фамилий. Это были офицеры и сержанты, уже выполнявшие специальные боевые задания во вражеском тылу. В группу были отобраны Лебедев Николай Иванович, Соколов Игорь Мстиславович, Аристов Валентин Павлович, Докшин Владимир Николаевич, Базиров Кален Базирович, Виноград Григорий Иосифович, Маковец Владимир Романович, Желамский Георгий Казимирович, Дидора Алексей Ануфриевич, Кругликов Федор Петрович, Коробов Иван Федорович, Котельников Анатолий Петрович, Колюпанов Дмитрий Тимофеевич, Коротков Николай Александрович. Особенно придирчиво отбирали переводчиков. Взяли к себе Озола Юрия Карловича и Юферева Дмитрия Владимировича.
Итак, есть сорок отважных командиров и красноармейцев. Сорок человек, готовых выполнить любые боевые задания командования. Это немалая сила! Если ею хорошо воспользоваться и распорядиться, то врага не ожидает ничего хорошего… Впервые Иван Огнивцев уснул глубоко и спокойно, с чувством исполненного долга.
Он проделал большую, ни с чем не сравнимую работу, смысл которой может понять только опытный, в совершенстве знающий свое многотрудное дело разведчик. Он верил и был уверен в том, что не ошибся ни в чем и не мог ошибиться, так как знал: малейший просчет даже в мелочи там, в глубине партизанских лесов, мог обернуться непоправимым злом.
Наутро его позвал к себе Спрогис. Долго смотрел в перепоясанное белыми бумажными полосками окно. Сказал мягко:
— Хороших людей мы подобрали, комиссар. Шестнадцать офицеров, остальные — сержанты и бойцы. За малым исключением, народ опытный, бывалый. С таким не страшно в самое логово зверя лететь. А? Как думаешь? Справимся?
— Справимся, командир. Не имеем права не справиться. Не теряя времени, в отряде надо создать партийную и комсомольскую организации, командир, как и полагается в воинском подразделении нашей армии.
— Ну, это уж по твоей части. А я и начштаба займемся программой подготовки к полету и высадке в тылу врага.
— Уж не думаешь ли, Артур Карлович, растянуть подготовку на несколько месяцев? Не жирновато будет по законам военного времени?
— Нет, конечно, на многое не надеюсь, но полагаю, несколько недель дадут.
— Вряд ли. Обстановка на фронте крайне сложная. Оккупанты прут к Волге, на Сталинград. Ой как нужен везде нам глаз за противником.
Спрогис тяжело опустился на лавку, снял фуражку, положил ее на стол, до хруста в пальцах сжал кулаки. В глазах его отразилась затаенная боль.
— Да-а… Трудно опять, броней берет, гад, самолетами. Висят в небе… Ты прав, комиссар. Глаз нужен. Но острый. Безошибочный. Составляю расписание занятий. Включаю самое необходимое — стрельба, подрывное дело, приземление с парашютом, сбор, сигналы. Это лишь то, что непосредственно связано с десантированием нашей группы. Знаешь, сколько всего набирается? Пальцев на руках и ногах не хватает.
— О главном надо не забыть, командир.
— Что имеешь в виду?
— О единении, родстве сердец…
— Не понимаю.
— Ну, скажем, привели в дом невесту. В семье пятеро-шестеро. Вроде не много. Так… А невеста все дичится, к матери норовит… Сколько обживается, привыкает к семье? Бывает, и год, и два. А у нас времени с гулькин нос. Да и семейка дай тебе боже. Клоню к тому, что сколачивать отряд в единую семью, в один кулак надо каждую минуту, каждый час, на каждом занятии, при каждой встрече и беседе с бойцами и командирами. Думаю, что тут большую пользу принесут рассказы о себе, об участии в боях, показ своего мастерства…
— Что ж… Добрая мысль. Принимается. Только самому о себе как-то неловко… Может, что-нибудь придумают коммунисты и комсомольцы? Скажем, встречу организуют, вопросы зададут.
Подготовка людей шла с первого же дня формирования группы, но, к сожалению, продолжалась она, как и предполагали командир с комиссаром, не долго. Всего… одну неделю. Вскоре Спрогиса и Огнивцева срочно вызвали к начальнику штаба фронта.
— Знаем, что времени на подготовку было отпущено мало, что не все доведено до нормы, — сказал хмуро генерал Соколовский. — Но большего дать не можем. Обстановка заставляет торопиться. Да и осень надвигается. Пойдут дожди, сядут туманы, и десантироваться, обживаться в лесах вам будет куда как труднее. Так что, не взыщите. Слушайте боевую задачу.
Соколовский раскрыл на столе красную папку и, вынув оттуда отпечатанный на машинке приказ, положил его перед собой. Не садясь, заговорил:
— Оперативной группе высадиться в квадрате «Н» и вести активную разведку в районах Минск, Бобруйск, Борисов, Могилев. Систематически докладывать штабу фронта о составе и нумерации частей противника, о местах расположения штабов, различных складов, аэродромов, а также о перебросках боевой техники и войск, военного снаряжения по железным и шоссейным дорогам.
Второе. Диверсионными действиями на коммуникациях врага, дерзкими нападениями на штабы и комендатуры уничтожать его живую силу и технику, нарушая подвоз боеприпасов, горючего, продовольствия и резервов к линии фронта. Захватывать штабные документы, солдат и офицеров вермахта с целью получения разведывательных данных.
Третье. Осуществлять постоянное оперативное руководство и координировать действия ранее выброшенных разведывательных десантных групп и отрядов.
Четвертое. Информировать военный совет фронта о мероприятиях, проводимых немецким командованием на временно оккупированной территории…
Соколовский сурово чеканил строки боевого приказа, как бы видя перед собой летящие под откос воинские эшелоны, горящие склады, поднятые на воздух штабы противника. Закончив, он чуть задумался, как бы взвешивая, все ли учтено. Затем положил приказ в папку, захлопнул ее и резко отрубил:
— Все. Задача ясна?
— Так точно!
— Тогда прошу к карте, — генерал первым подошел к ней. — Высадиться вот сюда. В леса, километрах в пятнадцати — двадцати юго-восточнее Борисова, в районе деревни Гумны. Кто из вас двоих полетит первым рейсом — определите сами. Если все пройдет благополучно, примите другие рейсы с десантом и грузом. Все остальное — в зависимости от обстановки. Народ вы бывалый, смекалистый, как говорится, тертый… сами разберетесь, что и как. Об одном хочу предупредить особенно серьезно. Наши ранее выброшенные группы всерьез всполошили гарнизоны фашистов. По докладам командиров групп, на ликвидацию разведчиков и диверсантов брошены крупные силы врага. Будьте сами трижды бдительны и передайте об этом всем нашим товарищам. Вопросы?
— Ясно, товарищ генерал! Разрешите узнать, когда вылет?
— Завтра ночью. Ждите команду. Людям дайте хорошенько отдохнуть.
— Есть!
— Оружие, боеприпасы, взрывчатку, продовольствие на первое время, медикаменты, как мне доложили, вы уже получили.
— Так точно. Все готово.
— Тогда, как говорится, ни пуха ни пера. В
