Военная сноровка – очень развитая
Внешность – симпатичный
Способности к переходам – очень хорошие
Сопротивление усталости – большое»{11}.
Шарль всегда принимал участие в устраиваемых сирарами вечеринках. Когда они после застолья начинали хором петь, де Голль тут же бодро вступал и своим выразительным голосом затягивал:
En avant Cyrards…
Au Maroc, en Mauritanie,
Que la victoire vous sourie.
Вперед, Сирары…
В Марокко, в Мавританию,
И пусть победа вам улыбается[7].
Каждый день после половины восьмого вечера и до отбоя в десять воспитанникам училища предоставлялось свободное время. У Шарля, как правило, оно проходило за чтением. Его интересовало все. Поэзия, художественная литература, труды по истории и философии. Он давно хорошо овладел немецким, который так не любил в детстве. Теперь де Голль в подлинниках и в переводах внимательно читает Канта, Гегеля, Фихте, Ницше, Гёте, Бисмарка. Он старается понять дух этой нации. Ведь новая война с немцами неизбежна. Де Голль заинтригован идеей Ницше о сверхчеловеке.
Настоящее же влияние на мировоззрение молодого сирара оказывают современные французские мыслители Эмиль Бутру и Анри Бергсон. Через некоторое время де Голль сам напишет: «Появление Бутру и Бергсона обновило французскую духовность»{12}.
В центре философии спиритуалиста Бутру были проблемы детерминизма и свободы. В своих главных произведениях «О случайности законов природы» и «Наука и религия в современной философии» он говорил о противоположности законов природы творческой природе человека. Более всего Шарлю в концепции Бутру импонировала идея о том, что в основе биологической эволюции лежит свободный творческий акт. Де Голль сразу полюбил известный тезис философа: «Призвание человека состоит в том, чтобы быть владыкой ветров и волн».
Молодой сирар сразу стал приверженцем философии действия интуитивиста Бергсона. В работах философа «Духовная энергия» и «Творческая эволюция» процесс развития трактовался как постоянное возникновение качественно нового. Бергсон отвергал возможность познания мира с помощью разума и практической деятельности. Он доказывал, что истина недоступна научному пониманию и постижение действительности посредством логики происходить не может. Оно возможно лишь с помощью особой, таинственной, врожденной способности – интуиции. Философ призывал к пониманию необходимости действия, к проявлению творческой энергии и к приобретению человеческим разумом интуиции, при сочетании инстинкта с умом.
Де Голль, как и многие его соотечественники, разделял националистические настроения. Дух национализма поддерживался многими французскими литераторами. Ему нравились романы Мориса Барреса «Под взглядом варваров», «Роман национальной энергии», «Призыв к солдату». Их автор придавал мистический характер понятию нации, разрабатывал националистическую доктрину воспитания патриотического духа путем бережного сохранения французских исторических традиций. Баррес прямо отстаивал идею реваншистской войны против Германии. Другой французский писатель, военный по профессии, Эрнест Пишари, также выступал против пацифизма и за реванш. Одна из его книг так и называлась – «Призыв к оружию».
Ярко выраженным национализмом и патриотизмом было окрашено все творчество друга Пишари, поэта Шарля Пеги. Много лет спустя де Голль скажет о нем: «Ни один другой писатель не оказал на меня такого влияния, как он. В годы, предшествующие войне, я читал все, что он писал… Я чувствовал, что он мне очень близок… Он воспринимал вещи именно так, как воспринимал их я… Он привлекал меня своим стилем, своими формулировками, своими повторениями»{13}. В поэмах «Наша юность», «Мистерия о милосердии Жанны д’Арк» Пеги страстно романтизировал прошлое Франции и создавал таинственный облик матери-родины с ее необычной, возвышенной судьбой. Собирательным образом его произведений был простой французский солдат, всегда готовый умереть за свою отчизну и считающий такую смерть высшим благом. Пеги прославлял этих солдат:
Ils devaient tomber mort
Face en avant,
Morts plus grand que le sort
Et les vivants.
Они шли, чтобы пасть,
Смело глядя вперед,
Как прекрасна их смерть,
Они ждали ее[8].
Пеги боготворил героиню Столетней войны Жанну д’Арк. Он считал ее вечным символом Франции, ее самой большой гордостью. Де Голль полностью разделял мнение поэта. Однажды он написал своей рукой прямо в томике «Мистерии о милосердии Жанны д’Арк»:
«Жанну призвали. Она пришла. Она увидела гибнущую Францию; она смогла встать выше частных интересов и претензий.
В глубине народа она зачерпнула свои тайные Веру и Надежду, она их подняла наверх и взяла с собой.
Отныне она могла терпеть, страдать, умереть. Она навсегда победила»{14}.
В 1912 году де Голль блестяще завершил учебу. Если он поступил только 119-м, то выпускается 13-м в звании младшего лейтенанта с прекрасной аттестацией: «Настоящий военный. Очень добросовестный и преданный своему делу. Командует спокойно и энергично. Будет великолепным офицером»{15}.
Шарль горд, что стал офицером. Выпускник Сен-Сира фотографируется на память в элегантной голубой форме пехотинца, кепи с перьями, подвешенной на боку саблей. Он понимает, что армия – это «предмет национального культа»{16}. Шарль убежден, что смысл его жизни «состоит в том, чтобы совершить во имя Франции выдающийся подвиг»{17}. А страна уже жила ожиданием войны. Как вспоминал сам де Голль, она испытывала «ностальгию по славе» и, «желая мира, в то же время лелеяла надежду на реванш». Французы ждали «стук барабана» и «не сомневались, что рано или поздно им вернут Эльзас и Лотарингию»{18}.
Жанна и Анри де Голль были довольны тем, как складывалась жизнь их детей. Ксавье закончил Инженерную школу. По его стопам пошел и Жак. Мари-Аньес вышла замуж за бельгийца Альфреда Кайо и переселилась в бельгийский городок Шарлеруа. Пьер завершил среднее образование. А Шарль по окончании Сен-Сира осенью 1912 года вновь отправился в Аррас, в тот самый 33-й пехотный полк, где стажировался до начала занятий в военной школе.
Выпускник поступает под командование полковника Филиппа Петэна. Де Голлю сразу понравился этот человек. Он высоко оценил его качества офицера и написал впоследствии, что именно Петэн открыл для него «все значение таланта и искусства военачальника»{19}. Полковник также благосклонно отнесся к новому подчиненному. Он дал ему замечательную характеристику: «С самого начала утвердился как прекрасный офицер, подающий большие надежды… Очень образован, страстно любит свою профессию. Достоин во всех отношениях»{20}. Осенью 1913 года де Голль становится лейтенантом и продолжает службу в Аррасе. Петэн же отбывает по другому назначению и вскоре получает чин генерала.
