Такого исхода атаки никак не мог ожидать республиканец: вместо-того чтобы праздновать свою третью победу, ему оставалось искать спасения в бегстве.
Враг понял, что положение республиканского летчика безвыходно, и смело пошел в атаку на раненого, безоружного противника.
Но он не учел одного обстоятельства: ведь он имел дело не просто с храбрым летчиком, а с бойцом республиканской армии, с бойцом, который не пощадит своей жизни для счастья своего народа, — и просчитался. В тот момент, когда он почти вплотную подошел к «курноске» и собрался в упор расстрелять ее, республиканец решился на отчаянный шаг.
«Все равно не выпустит меня из своих цепких лап этот коварный дьявол, — подумал республиканский летчик. — Так или иначе он постарается убить меня. Так если уж суждено умирать, лучше умереть обоим».
Он повернул машину, слегка задрал ее и метко угодил колесами по верхнему крылу «фиата».
Раздался страшный треск, хруст. Республиканец почувствовал сильный удар, но понял, что он еще жив. Только перед глазами вперемежку мелькали то земля, то голубое небо: подбитая «курноска» беспорядочно кувыркалась в воздухе, стремительно приближаясь к земле. Сломанные стойки и колеса шасси беспомощно болтались, как перебитые ножки подстреленной птицы.
В стороне от нее падал неприятельский «фиат», у которого на месте оторвавшейся части крыла колыхалось разорванное полотно.
Когда республиканец опомнился после сильного удара, он попробовал овладеть управлением. Самолет послушался: рули были в исправности. Кое-как летчик выпрямил свою машину. Напрягая последние усилия, со стоном и фырканьем раненая машина потащила его домой. Но до аэродрома дойти не удалось. Перелетев через вражеские окопы, летчик дотянул до первой попавшейся ровной площадки и осторожно подвел самолет к земле.
Машина грузно ткнулась в грязную почву и разбилась вдребезги.
Летчик был ранен, но остался жив.
Было это под Мадридом, в октябре 1937 года. Пять республиканских истребителей встретились в воздухе с пятнадцатью неприятельскими самолетами.
Это была знаменитая «пятерка», слава о которой гремела по всей Испании. В воздушных боях с лучшими летчиками генерала Франко «пятерка» одержала множество побед, не имея при этом ни одного поражения. Она всегда действовала в тесном строю, решительно шла на любого врага, и ее атаки были стремительными и яростными.
Неприятельским пилотам было отлично известно, что «пятерка» никогда не сворачивает при встрече с воздушным врагом и всегда готова на «таран» — столкновение. Поэтому даже наиболее отчаянные летчики генерала Франко при встрече с «пятеркой» предпочитали уйти восвояси. И это вовсе не из трусости: у Франко было немало отважных пилотов, с прекрасными самолетами и отличным вооружением. Надо было обладать стальными нервами, чтобы выдержать стремительную атаку «в лоб» знаменитой «пятерки» республиканцев.
Вот и теперь, завидев неприятельскую эскадрилью, «пятерка» быстро сомкнулась и стремглав ринулась на врага в лобовую атаку.
Все, как один, на огромной скорости шли летчики на противника. Еще мгновенье — и самолеты со страшной силой врежутся во вражеские машины. Тогда с голубой выси полетят на землю бесформенные обломки обагренных кровью самолетов… Но неприятельские летчики не выдержали стремительной атаки, рассыпались в стороны, как воробьи, и обратились в бегство. И больше ничего и не оставалось делать, ибо не свернешь — столкнешься.
Республиканские пилоты только этого и ждали. Точно соколы, набросились они на удиравших, расстреливая их в упор. Через несколько минут от пятнадцати неприятельских самолетов осталось одиннадцать, и те удирали от республиканцев во все лопатки. Одни только высоко задранные хвосты самолетов сверкали на солнце…
Четыре вражеские машины упали на республиканской территории.
А вот еще один пример.
Высоко-высоко в небе кружили десятки японо-маньчжурских истребителей. Они скрывались за грядами белоснежных облаков, ослепительно сверкавших под лучами знойного восточного солнца. Это была военная хитрость неприятельских летчиков. Дежуря над облаками, они выжидали удобного случая, чтобы напасть на советско-монгольские самолеты, неожиданно вывалившись на них из своего укрытия.
Но вражеский план не удался. Наши летчики обнаружили коварного врага, сами стремительно атаковали его и навязали ему бой. Завязалось большое воздушное сражение, в котором приняло участие до сотни наших и вражеских истребителей.
Стаи вооруженных быстрых птиц вихрем закружились в воздухе, обдавая друг друга ливнем раскаленных пуль, почти в упор расстреливая из пулеметов. Казалось, в воздухе повисла гигантская многоэтажная «карусель» из дерущихся разновидных машин. С бешеной скоростью мчались самолеты на разных высотах, в разных положениях, в разных направлениях, одни — преследуя, другие — удирая от нападающих. То здесь, то там вспыхивали зажженные пулями машины. Окутанные клубами дыма, устремлялись они камнем к земле…
За сорок пять минут «карусели» противник потерял более десятка машин. Но он не унимался. Все новые и новые подкрепления приходили из тыла, и в бой вводились свежие силы. Теперь противник вел расчет на то, что ему удастся отомстить нашим летчикам, когда те вылетают бензин и расстреляют все патроны. И он еще раз просчитался.
В критический момент боя, когда у наших летчиков горючее было уже на исходе, на горизонте с монгольской стороны появились многочисленные сверкающие точки. Точки превратились в воробьев, воробьи — в самолеты, и вот стройные клинышки подразделений советско-монгольской авиации на полном газу примчались на выручку товарищам. Юркие красавцы-истребители сразу же врезались в самую гущу «карусели».
Японо-маньчжурские летчики были ошеломлены новой мощной атакой, которая произвела на них впечатление всесокрушающей лавины. Точно по команде, повернули они к себе и бросились наутек. Но тут произошло нечто такое, чего они ожидать никак не могли. Наши летчики, у которых почти не оставалось бензина, вместо того чтобы воспользоваться прибытием смены и уйти домой, не вышли из боя. Наоборот, они бросились наперерез удиравшим вражеским самолетам. Те оказались зажатыми в тиски.
Началась новая «карусель». Врагу она обошлась очень дорого — японо-маньчжуры потеряли еще шестнадцать машин. Наши не потеряли ни одного самолета…
