Форсированное проведение реформы политической системы… было рискованным, ошибочным и, как вскоре оказалось, гибельным путем не только для экономики, но и для всей общественно-политической системы…
Горбачев реагировал на критику нервно, перебивал репликами. Считал главным – включить в действие массы.
…Как показала практика, политическая реформа действительно «включила массы», но не в экономические преобразования, а в политическую борьбу, в противостояние; привела к резкой политизации общества, отвлекла людей от решения конкретных экономических задач. Проведение политической реформы одновременно с реформированием партии подорвало ее авторитет и роль в судьбах социализма, советского государства. Это была либо трагическая ошибка, либо умело найденная болевая точка для удара по общественно-политическому строю…» (Там же, с. 250–252).
Почему все это происходило в недавно еще монолитной, всемогущей партии?
В. И. Воротников дает бесспорный ответ на этот вопрос: «Коммунисты еще не отвыкли от формального единодушия. Если говорит Генеральный секретарь, предлагает Политбюро, Пленум ЦК, то, наверное, они всё продумали. Не хотят же они худшего для народа…»
Но «архитекторы перестройки» меньше всего думали о народе. Ренегаты-предатели осознанно шли по пути «отказа от первоначальных идей перестройки», от всех своих многочисленных заявлений и клятв в верности социализму, Ленину, Октябрьской революции. Социалистическая перестройка под «руководством» Горбачева трансформировалась в свою противоположность…» (В. И. Воротников. «А было это так…» Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2003, с. 253–254).
Таков был итог работы XIX Всесоюзной конференции КПСС.
Тем временем страна уже находилась в состоянии нарастающего недовольства, неудовлетворенности, нестабильности. В дальнейшем поспешное вовлечение огромной массы людей в политические процессы, связанные с подготовкой и проведением выборов в начале 1989 года, еще больше усложнило обстановку.
Политические страсти, стихийность, митинговщина охватили людей. В шуме и треске общих критических разглагольствований, призывов, деклараций тонули трезвые, рассудительные голоса. Трибуны собраний, митингов, радио и телевидение были безропотно отданы в руки политических экстремистов, различных «народных фронтов», которые под лозунгом перестройки и реформ протаскивали антисоциалистические идеи, добиваясь своих коварных целей.
В республиках Прибалтики, Грузии, Украины быстро набирал силу национализм, идеи суверенизации; росли центробежные тенденции «освобождения» союзных республик от общесоюзного центра. Возникала реальная угроза разрушения Союза Советских Социалистических республик, социалистического строя. Все сильнее и обнаженнее проявлялись опасные антикоммунистические, антисоциалистические взгляды и настроения…
Но Горбачев, получив карт-бланш от XIX Всесоюзной конференции КПСС, погнал политическую реформу бешеными темпами. В течение второй половины 1988 года практически все заседания Политбюро и Пленумы ЦК КПСС, проходившие 29 июля, 30 сентября и 28 ноября, были посвящены реализации постановления XIX партконференции о реформировании политической системы и, соответственно, об изменениях и дополнениях Конституции СССР.
В партии и в стране всё сильнее звучала тревога за судьбы КПСС, Советской власти, социализма. Складывалась сложнейшая, опаснейшая ситуация. В этой связи и в самом Политбюро, и на Пленумах ЦК всё резче звучали несогласие и недовольство горбачевским курсом. В ответ он заявлял: «Раздаются голоса, вот-де до чего довела перестройка! Это – паникеры. Их надо ставить на место».
Весьма объективно осветил и оценил XIX Всесоюзную конференцию КПСС и последствия ее решений известный философ-марксист Р. И. Косолапов в докладе «Горбачевский термидор», с которым он выступал на научно-теоретической конференции Общероссийской Общественной Организации «Российские ученые социалистической ориентации» в 1998 году, посвященной 95-летию большевистской партии.
В самом начале своего выступления Ричард Иванович замечает: «В нынешнем 1998 году есть еще один «юбилей» – негативный, позорный, – проведение 28 июня – 1 июля 1988 года XIX Всесоюзной конференции КПСС, на которой правящая политическая партия впервые в истории инициировала свое устранение от власти.
Уверен, в память коммунистического движения она войдет как «горбачевский термидор». Термин «термидор» происходит от названия одного из месяцев французского республиканского календаря (термидор – жаркий). В принятом политическом лексиконе он исторически связывается с девятым термидором (27 июля 1794 года) – днем свержения якобинской диктатуры. Иными словами, термидор означает поражение, откат революции, победу реакционных, антинародных сил.
К XIX партконференции «горбисты» располагали солидным реставрационным заделом. Разыграв в 1985 году в качестве козыря идею научно-технического прогресса, они вскоре дискредитировали и провалили ее. Две «модели хозрасчета» и внедрение кооперативов буржуазного толка, наряду с подрывом системы научно-централизованного планирования, подготовили предпосылки дезинтеграции и развала целостности народного хозяйства.
Вдалбливание в головы миллионов мнения о «ничейности» общественной собственности и ее якобы неэффективности сочеталось с умышленной организацией дефицита бытовых благ, которые еще недавно имелись в достатке.
Помните частушку: «По талонам – горькое, по талонам – сладкое. Что же ты наделала, голова с заплаткою?»…
Тем самым реставраторы убивали сразу двух зайцев – наносили удар по отечественному производству потребительских товаров и создавали общественное мнение в пользу сдачи внутреннего рынка западным поставщикам. Предпринимался уникальный эксперимент: горбачевцы, – понимали они это или же не очень, – обеспечивали рассасывание кризиса перепроизводства у капиталистических партнеров за счет устройства национальной катастрофы в своей стране.
Но и на этом «голова с заплаткой» не успокоилась. При всем дефиците своего скудного ума, она хорошо понимала, что народ не повернуть вспять, не свернув шеи правящей партии.
Доклад Горбачева, посвященный теме «Как углубить и сделать необратимой революционную перестройку», был полон обманных ходов. Поскольку конференция широко транслировалась по телевидению, час за часом, день за днем отчетливо прослеживалась тактика политического надувательства, которую, к сожалению, всерьез воспринимали делегаты. Стенограмму конференции сейчас тяжело читать: она переполнена циничной демагогией, спекуляцией на святом – от бесконечных клятв в верности ленинизму до провозглашения принципа Протагора «Человек есть мера всех вещей». (XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. Т.1, М. 1988, с. 19).
