В середине 1510-х годов Коперник каким-то образом дал понять епископу Вармийскому, что не стремится стать его преемником, после чего покинул дворец. Поселившись рядом с собором во Фрауэнбурге, он перестал сопровождать дядю в дипломатических миссиях и даже не поехал вместе с ним в Краков в феврале 1512 года на свадьбу короля Сигизмунда и коронацию новой королевы — молодой венгерской аристократки Барбары Запольяи. Епископ Ватценроде наверняка сожалел об отсутствии племянника на этих празднествах, особенно по пути назад, когда у него случилась лихорадка. Он остановился в Торуни, надеясь отдохнуть там, прежде чем продолжить путь до Гейльсберга, но его состояние только ухудшалось. Он умер через три дня, 29 марта, в возрасте шестидесяти четырех лет.
Последнее письмо Феофилакта касалось смерти и ее уроков живым. «Прогуляйся меж надгробий, — советовал он тому, кого отягощали печали, — и ты познаешь, что высшие радости человека в конце пути обретают легкость пыли».
Глава II. Малый комментарий
Центр Земли — это не центр Вселенной, а лишь центр, к которому стремятся тяжелые предметы, а также центр лунной орбиты.
Из «Малого комментария» Коперника, ок. 1510 г.
В 1510 году, когда Коперник в возрасте тридцати семи лет занял пост каноника Вармийского во Фрауэнбурге, кафедральный капитул выделил ему дом (курию) за крепостными стенами, а также двух слуг и трех лошадей, которые полагались ему по чину. От этого влиятельного капитула зависели жизни не только его каноников, но и обитателей окрестных деревень на сотни миль вокруг, не говоря уже о множестве крестьян, которые обрабатывали тысячи акров церковных земель, приносивших доход каноникам. Коперник отвечал за определенный алтарь в нефе собора — четвертый справа от главного алтаря, посвященный святому Вацлаву. Не имея духовного сана, Коперник не мог служить мессу, впрочем, не могли этого делать ни его брат, ни большинство других каноников, которые также являлись политическими назначенцами, а не священниками.
Но встречались и исключения. Коперник был знаком с одним каноником по имени Тидеман Гизе, который был на семь лет младше его, но уже имел духовный сан. Гизе происходил из известного рода города Данцига, где позже служил в церкви Петра и Павла. С Коперником его связывал неугасимый интерес к астрономии, который, возможно, появился одновременно с их дружбой. Гизе почти наверняка был первым, с кем Коперник поделился своими тайными знаниями об устройстве космоса. Можно предположить, что сначала реакция священника на эти неортодоксальные идеи была в лучшем случае скептической, но со временем он согласился с ними и даже поощрял Коперника, убеждая его распространять свою теорию.
К 1510 году, опираясь на интуицию и математику, Коперник пришел к выводу о центральном месте Солнца во Вселенной. Для этого не требовалось каких-либо астрономических наблюдений. Он написал краткий обзор своей новой теории о расположении небесных тел (вероятнее всего, также в 1510 году) и отправил его как минимум одному человеку за пределами Вармии. Тот, в свою очередь, скопировал этот документ для дальнейшего обращения, и то же самое, по-видимому, сделали его новые получатели, потому что в мае 1514 года, когда живший в Кракове врач и профессор медицины Матвей Меховский каталогизировал свою библиотеку, в ней обнаружился «Манускрипт из шести листов, содержащий «Теорику» (эссе по астрономии), в которой автор утверждает, будто Земля движется, а Солнце остается на месте».
Тидеман Гизе, каноник Вармийской епархии
Коперник не знал, что Аристарх Самосский сделал почти такое же предположение еще в III веке до н. э. Копернику был известен лишь один труд Аристарха под названием «О величинах и расстояниях Солнца и Луны», в котором гелиоцентрическая система не упоминалась. На тот момент Коперник в одиночку отстаивал идею о движении Земли.
В первом параграфе своего «Малого комментария» Коперник замечал, что небеса требуют от астронома описания всех разрозненных движений небесных тел. Его самые ранние предшественники в деле изучения космологии (особенно он почитал Каллипа и Евдокса, живших в IV веке до н. э.) помещали Солнце, Луну и планеты на несколько концентрических сфер, окружающих Землю. Первые астрономы считали эти сферы твердыми невидимыми структурами, каждая из которых несет одну планету. Однако эта теория не учитывала периодического увеличения яркости планет в небе, из-за которого казалось, будто они иногда подходят ближе к Земле. Позднее ученые предпочитали говорить об эксцентрических окружностях с центрами около, но не на Земле, что помогало объяснить меняющуюся яркость планет, и определяли для плоскости каждого круга чуть отличающийся угол, чтобы планеты всплывали и опускались, двигаясь в зодиакальном поясе. Однако гипотеза одной окружности не объясняла периодического изменения направления движения планет на противоположное. Всякий, кто ночь за ночью наблюдал за планетами, видел, как они замедляются, останавливаются и движутся вспять по отношению к звездам, и так на протяжении целых недель или месяцев, а затем снова возвращаются на свой путь, все время то вспыхивая ярче, то угасая. Чтобы объяснить эти «мертвые петли», некоторые астрономы воображали небесные круги в виде четко ограниченных коридоров, в каждом из которых движется одна планета. Например, на сфере Марса полное движение планеты складывается из движений по одному или нескольким дополнительным кругам, называемым эпициклами[2], - их совокупность отвечает за изменение положения планеты на небосклоне. Самым выдающимся мастером по части такой эквилибристики был Клавдий Птолемей, живший в Александрии около 150 года н. э.
Птолемей так ловко управлялся с небесными сложностями во II веке, что оставался действующим авторитетом даже в XVI столетии. Следуя его инструкциям и используя его таблицы, астроном мог приблизительно рассчитать положение любой планеты в любой момент времени в прошлом или будущем. Как будто в память о великолепных достижениях Птолемея его книга стала широко известна по первому слову названия ее арабского перевода — «Альмагест» («Величайший») — вместо более скромного греческого названия, которое ей дал сам автор, Mathematike syntaxis, или «Математический трактат».
Коперник почитал Птолемея как «самого выдающегося астронома». В то же время он возражал против нарушения Птолемеем главной аксиомы астрономии, согласно которой все движения планет должны быть круговыми и равномерными или состоять из круговых и равномерных частей. Птолемей привел свою геоцентрическую идеологию в соответствие с накопленными данными о положениях и скоростях движения планет, выделив каждой небесной сфере так называемый эквант, фактически представляющий собой вторую ось вращения, не совпадающую с истинной. Хотя астрономы полагали невозможным равномерное вращение сферы относительно оси, они закрывали глаза на эту погрешность, потому что на бумаге небесная механика Птолемея работала, хорошо предсказывая результаты. Однако Коперник «содрогался» при одной мысли об этом.
