Как я уже сказал, управление координации политики занималось подрывной работой в мировом масштабе. Начальником управления был Фрэнк Уизнер, человек сравнительно молодой для такой ответственной работы, но начавший уже лысеть и отращивать солидное брюшко. Он любил высокопарный стиль, что производило неприятное впечатление. Я сопровождал миссию, которая была направлена в Лондон во главе с Уизнером для обсуждения с СИС вопросов, представлявших взаимный интерес. Когда дошли до проблем международного значения, министерство иностранных дел послало своих представителей для наблюдения за ходом обсуждения. На одной из встреч, на которой от министерства иностранных дел присутствовал Тони Рамболд, Уизнер стал распространяться на одну из своих излюбленных тем: необходимость маскировки источников секретных фондов, передаваемых внешне респектабельным организациям, в которых мы были заинтересованы. "Очень важно, - сказал он в своем обычном высокопарном стиле, - обеспечить открытое содействие лиц с известным всем доступом к имеющимся в их распоряжении богатствам". Рамболд начал что-то писать. Я заглянул через его плечо и увидел: "Лица с известным всем доступом к имеющимся в их распоряжении богатствам - богатые люди". Мои отношения с управлением координации политики были более активными, чем с УСО; в последнем меня интересовали лишь планы управления. Вскоре после моего прибытия в Вашингтон американское и английское правительства санкционировали в принципе проведение тайной операции, имевшей целью оторвать одну из восточноевропейских стран от социалистического блока. По ряду причин выбор пал на Албанию. Это было самое маленькое и самое слабое из социалистических государств. На юге оно граничит с Грецией, с которой Англия и США поддерживали союзнические отношения и которая формально еще находилась в состоянии войны с Албанией. Албания выглядела выгодно изолированной, и, кроме того, к ней был легкий доступ с Мальты по воздуху и морю. Учитывая возможность многочисленных осложнений политического характера в связи с этим проектом, государственный департамент и министерство иностранных дел настаивали на неослабном контроле за этой операцией с их стороны. Исполнение плана возлагалось на СИС и управление координации политики. Как американцы, так и англичане поддерживали контакт с албанскими эмигрантскими группами, поэтому обе стороны взялись мобилизовать свои связи для осуществления контрреволюционного переворота. Англичане предоставляли Мальту как передовую базу для операции и небольшие суда, необходимые для заброски агентов. Американцы обеспечивали операцию денежными и материальными средствами, а также выделили аэродром Уиллус-филд в Ливии в качестве тыловой базы и пункта снабжения. Короля Идриса не посвятили в тайну - в то время он был только эмиром. В последующих длительных англо-американских спорах Мальта была нашим главным козырем. "Стоит нам задумать где-нибудь подрывную операцию, - признался мне однажды Уизнер, - как мы тут же обнаруживаем, что у англичан где-то поблизости есть остров".
Споры касались вопроса о политическом руководстве контрреволюцией. В то время эра Даллеса еще не наступила, и США опасались действовать открыто в поддержку крайне реакционных режимов. Поэтому государственный департамент стремился обставить контрреволюцию "демократическими" атрибутами. С этой целью он, опередив нас, заставил кучку албанских беженцев в Нью-Йорке образовать так называемый национальный комитет и избрать его главой некоего Хасана Дости. Дости был молодым юристом, который, согласно данным управления координации политики, имел безупречную репутацию демократа, хотя мне так и не удалось найти каких-либо доказательств справедливости этого утверждения. Несмотря на мои неоднократные просьбы, я не смог добиться встречи с Дости. Управлению координации политики, как мне сказали, приходилось обращаться с ним очень деликатно, так как он был очень пуглив. Хорош кандидат на роль руководителя!
Если национальный комитет в Нью-Йорке внушал сомнения, то английский кандидат в лидеры просто удручал меня. Это был вождь небольшого племени по имени Аббас Купи, старый друг Джулиана Эмери. Судя по фотографиям, этот человек носил бакенбарды и был вооружен до зубов - типичный продукт британского опекунства. Я не сомневался, что он был способен, подобно своим предкам, совершать налеты на невооруженные караваны или подстреливать исподтишка ошалевших от жары турецких солдат, устало бредущих через какое-нибудь ущелье. Но я никогда не разделял восторгов британского джентльмена при виде представителей дикого племени.
Короче говоря, если Дости был слабеньким молодым человеком, то Аббас Купи был старым негодяем. Бесконечные споры англичан и американцев о достоинствах обоих соперников можно понять, если отбросить другие стороны дела и рассматривать его лишь как состязание, которое должно решить, кто - англичане или американцы - будет определять политику контрреволюционного правительства, если оно когда-либо образуется. Когда наконец и те и другие устали от споров и стали искать компромиссное решение, обнаружилось, что Дости и Купи под влиянием своих покровителей заняли настолько жесткую позицию, что ни одного из них нельзя было уговорить служить под началом другого.
Повседневный контроль за операцией был в руках комитета специальной политики, который собрался в Вашингтоне. Он состоял из четырех членов, представлявших государственный департамент, министерство иностранных дел, управление координации политики и СИС. Государственный департамент назначил в комитет Боба Джойса, компанейского парня, имевшего опыт в балканских делах; Эрл Джелико из английского посольства, тоже компанейский парень, представлял министерство иностранных дел; третьим компанейским парнем был Фрэнк Линдсей из управления координации политики и, наконец, четвертым членом комитета был я. Нетрудно представить, что благодаря такому составу наши встречи носили далеко не формальный характер. Линдсей задал тон, заявив на нашей первой встрече, что единственный албанец, которого он видел, висел вниз головой на параллельных брусьях. Даже в более серьезные моменты мы, англосаксы, не забывали, что наши агенты лишь недавно спустились с деревьев. Хотя я и сказал, что комитет специальной политики осуществлял контроль над операцией, мы никогда не могли действовать как свободные люди. Мое лондонское начальство не позволяло мне забывать обязательства СИС по отношению к Аббасу Купи, а за спиной моих начальников всегда маячила формула Бевина: "Я этого не потерплю", которую он применял, когда хотел что-нибудь запретить. Фрэнк Линдсей, несомненно, был тоже связан подобными ограничениями.
