высшие сферы, хотя в ХVIII веке принятие на себя роли крестных родителей детей придворной челяди для княжеских семей не было чем-то из ряда вон выходящим.
В начале 1760-х годов Элиас Энке получил место в музыкальной капелле прусского короля, и семья переехала в Берлин. Однако принц Леопольд-Франц Ангальт-Дессау не оставил крестницу своим вниманием. Более того, он ввел в это семейство своего друга, наследного прусского принца Фридриха-Вильгельма, поскольку они служили в одном полку и общались с силезским графом Матушкой, женатым на старшей сестре Вильгельмины, Ренате (из чего следует сделать вывод, что этот отпрыск четы Энке также отличался красотой). Как вспоминала их первую встречу сама Вильгельмина, Леопольд-Фридрих приподнял восьмилетнюю девочку одной рукой, поцеловал и сказал кронпринцу:
— Рекомендую эту малютку вашей милости!
Фридрих-Вильгельм, в свою очередь, также приподнял ее и пообещал, что, когда девочка станет постарше, он позаботится о ней.
В следующий раз они встретились, когда ей исполнилось 12 лет, и, надо полагать, Вильгельмина уже тогда отличалась незаурядной внешностью. Во всяком случае, принц вспомнил о своем обещании и основательно занялся ее образованием. Похоже, что это было нечто большее, чем обычное покровительство, ибо сама Вильгельмина вспоминала, как принц «прилагал все мыслимые усилия к тому, чтобы завоевать мою благосклонность». Он не ограничился выплатой месячной суммы на поддержку ее родителей, но в 1765 году забрал девочку в Потсдам (в ту пору место пребывания прусского двора) и устроил на жительство в семью придворного садовника Ритца.
Вильгельмина получила образование, о котором девочка ее низкого происхождения и мечтать не смела. Она посещала французскую гимназию, к ней приставили французскую гувернантку-гугенотку и пригласили танцмейстера. Напоминаю, что сам король Фридрих II был страстным поклонником французского языка и культуры, а все родственники и двор старались не отставать от своего повелителя. Однако, наряду с типичным образованием, которое получали барышни из аристократических и богатых бюргерских семей, Фридрих-Вильгельм лично занялся тем, чтобы «обучать ее по тому же самому методу, как наставляли в юности его самого». Сохранилось письмо, в котором он разъясняет, что будет лично заниматься с ней полтора часа каждый день, из них полчаса географией, полчаса историей на немецком языке и полчаса чтением на французском, ибо «все лучшие книги написаны на французском, и лишь немногие прозаические из них переведены на немецкий, что же касается стихов, то они вообще не поддаются переводу». Письмо завершается следующей фразой: «Прощай, мой ангел, твой верный до гроба друг». Помимо немецкой и римской истории изучалась также литература: Гомер, Вергилий, Шекспир, Вольтер и последний, очень модный роман Руссо «Новая Элоиза». Французский давался Вильгельмине нелегко, не помогла даже шестимесячная поездка в Париж вместе с сестрой Ренатой в 1768 году по завершении обучения. В начале 1770-х годов принц настаивал на том, чтобы девушка часто посещала театр, где представляют французские комедии и оперы, ибо тогда быстрее заговорит по-французски и будет лучше понимать язык. О своем образовании Вильгельмина впоследствии писала:
«…я не хвастаюсь, если говорю, что среди тысяч возлюбленных князей, вошедших в историю, возможно, нет ни одной, которая может сравниться со мной. Они могут намного превосходить меня по красоте тела, преимуществам ума; но их разум не был сформирован самим возлюбленным…».
Следует также заметить, что обучение Вильгельмины языку и литературе выходило далеко за эти узкие рамки. Фридрих-Вильгельм делал особый упор на развитие у своей возлюбленной утонченного художественного вкуса. Оба питали страсть к гравюрам на меди, они заказывали их в качестве иллюстраций к книгам, которые читали, покупали и которые просто понравились им, обменивались друг с другом и со временем стали обладателями больших коллекций этих произведений искусства.
Вскоре после возвращения из Парижа в 1768 году Вильгельмина стала любовницей принца, который терпеливо ожидал исполнения ею возраста 15 лет — дозволенного законом для замужества. В следующем 1769 году она родила ребенка: единственное, известное нам о нем, что младенец вскоре умер. Это несчастье лишь добавило к переживаниям принца в связи с его разводом и вступлением в новый брак, причем его мнением по поводу кандидатуры невесты никто даже не поинтересовался. Поставленная перед ним задача государственной важности была выполнена: в 1770 году, когда принцесса Фридерика-Луиза разрешилась от бремени долгожданным наследником престола, будущим королем Фридрихом-Вильгельмом III. Практически одновременно девица Энке родила девочку, которую по матери окрестили также Вильгельминой. У Фридриха-Вильгельма рождение сына не пробудило никаких родственных чувств, о чем он и поведал в письме своей возлюбленной:
«…я желал бы, чтобы это существо никогда не появлялось на свет, а наша Вильгельмина жила. С ней я испытываю то, чего никогда не испытывал, а именно, желание быть отцом».
Естественно, наличие постоянной любовницы у Фридриха-Вильгельма давно стало достоянием общественности, и его супруга Фридерика-Луиза безропотно смирилась с этим. В народе возлюбленную кронпринца прозвали «прекрасная Вильгельмина». В 1770 году принц и Вильгельмина Энке заключили союз, о чем она писала так:
«Он (Фридрих-Вильгельм) признался мне, что совершил много ошибок, иногда был порочен в отношении нашего пола и дал мне священный обет, что никогда не покинет меня… Он сделал себе надрез в подушечках пальцев левой руки, выдавил кровь и написал мне заверение на небольшом листке. Слова, которые я написала своей кровью, были повторением его собственных».
Об этом событии любовники постоянно вспоминали в последующие десятилетия, и оно стало для обоих знамением истинного начала их связи. Далее последовал обмен кольцами. После этого Вильгельмина Энке стала неотъемлемой частью жизни Фридриха-Вильгельма II. Естественно, она сознавала, что ее положение любовницы женатого человека, как и ее внебрачных детей, было зыбким и могло закончится печально, если возлюбленный покинет ее. Сначала она пыталась поддерживать увлеченность Фридриха-Вильгельма строгим ограничением частоты их сексуальных контактов. Позднее молодая женщина поняла, что не может долго придерживаться такой тактики, временами на нее находили приступы отчаяния от безысходности ее положения. Известен по крайней мере один случай, когда она хотела бросить все и выйти замуж за человека (его конкретное имя неизвестно), который обеспечил бы ей твердое положение в обществе и стабильное будущее.
В течение 1770-х годов она несколько раз становилась беременной и родила по меньшей мере еще двух дочерей, Ульрику-Софию и Кристину-Софию, скончавшихся еще в младенческом возрасте. Фридрих-Вильгельм в своих письмах проявлял себя заботливым отцом, не допускавшим никакого сомнения в том, что он признает детей и будет заботиться о них. Ему приходилось нелегко. Король Фридрих II держал его в черном теле. Вместе со своей законной
