Входят Бен Джонсон и другие
Театры постоянно испытывали нужду в новых пьесах. «Слугам лорда-камергера» повезло: у них был свой драматург, который так умел подновлять старые пьесы, что они становились совершенно новыми произведениями, привлекавшими интерес публики. «Слугам лорда-адмирала» после того, как не стало Марло, Грина, Кида, Пиля, приходилось проявлять большую энергию, чтобы пополнять репертуар. Так как спрос на пьесы возрастал, то естественно, что нашлись люди, стремившиеся удовлетворить этот спрос.
Одним из них был Джордж Чапмен. Он был старше Шекспира на пять лет и имел перед ним преимущество университетского образования. Знаток древней поэзии, Чапмен сначала хотел посвятить себя ученым занятиям и поэзии. Когда стихотворство вошло в моду и Шекспир блеснул своими поэмами, Чапмен тоже принял участие в поэтических турнирах. В тот год, когда появилась «Лукреция» Шекспира, он напечатал поэму «Ночная тень» (1594). Как уже было сказано, возможно, именно Чапмен был тем удачливым соперником, чьему успеху завидовал Шекспир в своих сонетах.
Вероятно, Чапмен следил за тем, как Шекспир, прекратив писать поэмы для аристократов, стал писать стихотворные драмы для общедоступного театра. Он решил пойти по его следам. У «слуг лорда-камергера» уже был свой постоянный драматург, к тому же, если догадки о соперничестве Чапмена и Шекспира верны, то естественно, что Чапмен пошел к Хенсло. В 1596 году «слуги лорда-адмирала» поставили его пьесу «Слепой нищий из Александрии». После этого Чапмен становится одним из приметных драматургов. Хотя он и вкладывает много сил в работу для театра, его главный интерес в другом. Чапмен взялся за труднейшую задачу — перевести на английский язык «Илиаду» Гомера. В этом труде он находит возможность наилучшим образом сочетать любовь к античным классикам с любовью к поэзии. Он надеется, что этот перевод завоюет ему вечную славу в английской поэзии. Мы еще встретимся с Чапменом, а сейчас обратимся к другому новому лицу в театре.
В октябре 1596 года Филипп Хенсло купил рукопись пьесы у актера Томаса Хейвуда. Названия он, к сожалению, не записал. Хейвуду было в это время лет двадцать пять — двадцать шесть.
Еще раз приходится с благодарностью сказать о педантизме Хенсло, который все записывал в свои книги. «Для памяти, — пишет Хенсло и на этот раз даже щеголяет латынью; приведенные нами слова, в подлиннике записаны так: „memorandum“. - 25 марта сего 1598 года Томас Хейвуд пришел и нанялся ко мне на постоянную службу на два года и будет получать по два пенса согласно статуту Уинчестера, начиная с вышеобозначенного дня, и обязуется не выступать в Лондоне до истечения этих двух Лет нигде, кроме этого дома, а если он выступит, то за эти два пенса уплатит неустойку в сорок фунтов».
Нужда вынудила Хейвуда пойти в кабалу к Хенсло за два пенса в день. Их было достаточно для пропитания. Но ему нужно было больше. Работая актером, он продолжал писать пьесы — в одиночку и в соавторстве с другими драматургами. Когда ему было за шестьдесят лет, он в предисловии к своей трагикомедии «Английский путешественник» (1633) писал, что эта пьеса — «одна из 220, в которых я приложил мою руку полностью или хотя бы большой палец». Нам остается поверить ему, признав, что числом он превзошел даже Шекспира. В течение примерно сорока лет он в среднем выпускал в год до пяти пьес, написанных единолично или в соавторстве с другими. Лишь немногим больше десятка из них сохранилось. Пропажа большинства его пьес, вероятно, не такая большая потеря, как исчезновение начатого им в 1614 году сочинения «Биографии всех английских поэтов». Насколько известно, он не завершил этой книги. Там не могло не быть главы о Шекспире, с которым Хейвуд был знаком. Мы многого лишились с утерей этого сочинения.
Хейвуд недолго проработал у Хенсло — всего два-три года. После этого он ушел, и его место занял Томас Деккер, который был примерно одних лет с Хейвудом. В 1598 году, когда его имя впервые встречается в записях Хенсло, ему было двадцать восемь лет. Он, видимо, постоянно нуждался в деньгах и брал авансы у Хенсло. Писал он с такой же быстротой, как Хейвуд. За первые пять лет он написал около десятка пьес для «слуг лорда-адмирала», штук — пять для. «слуг лорда Вустера» и, пользуясь выражением Хейвуда, приложил большой палец еще к тридцати пьесам, написанным в соавторстве с другими писателями. Самые лучшие из его сохранившихся пьес — «Праздник башмачника» (1599) и «Добродетельная шлюха» (1604).
28 сентября 1599 года Хенсло заплатил сорок шиллингов за пьесу «мистеру Макстону, новому поэту». Поэт был действительно новый и молодой: ему исполнилось двадцать четыре года. Не удивительно, что Хенсло даже не расслышал толком его фамилию, которая была Марстон, Джон Марстон начал как поэт-сатирик, а затем направил свой язвительный ум на сочинение комедий.
Мы не станем рассказывать о других авторах, выступивших на драматургическом поприще в конце 1590-х годов, за исключением еще одного, которому суждено было занять одно из первых мест в английской драме апохи Возрождения. Это Бенджамин (сокращенно — Бен) Джонсон.
Бен Джонсон родился в 1573 году. Его воспитал отчим, каменщик по профессии. Он учился в Уэстминстерской школе, где преподавал один из лучших знатоков древнегреческого и латыни — Уильям Кемден. Смолоду Бен много занимался древними языками и стал большим знатоком античности. Бена не влекла профессия отчима, и он предпочел полную приключений солдатскую службу. Англия помогала в то время Нидерландам в их борьбе с Испанией за независимость. В этой военной кампании и участвовал будущий драматург. Во время передышки в военных действиях забияка Бен объявил, что вызывает на поединок любого из солдат армии противника. Дуэль состоялась на глазах у двух лагерей и закончилась победой Джонсона. Война ему тоже наскучила, и около 1597 года он опять появился в Лондоне. Бен стал актером в труппе «слуг лорда Пембрука», игравшей в театре «Лебедь».
Здесь он встретился с писателем Томасом Нэшем, тем самым, кого Грин за его любовь к сатире назвал «молодым Ювеналом». Как ни странно, двое задир поладили и написали вместе сатирическую комедию «Собачий остров». Что это была за комедия, к сожалению, потомкам осталось неизвестным. Известно лишь то, что она наделала страшно много шума и произвела скандал в столице. Сам лорд-мэр написал петицию в правительство и, ссылаясь на эту пьесу, требовал закрытия всех театров Лондона.
Ходатайство городского головы было удовлетворено. Изданный правительством декрет гласил: «Ее величество, узнав о весьма больших беспорядках, происходящих в общедоступных театрах по причине непотребного содержания пьес, исполняемых на сцене, и из-за скопления дурных людей, дала указание, чтобы в Лондоне, в окрестностях Сити и других общественных местах в течение лета не только не игрались пьесы, но чтобы все здания, возведенные и строящиеся для этой цели, были снесены».
