Берелех, мы должны вести дальнейшие изыскания по ближайшему правому притоку этой реки.
Маршрут был очень большой, сложный и тяжелый. И, не закончив своих домашних дел, я поехал догонять экспедицию.
Еще в прошлом году было известно, что впереди на пути нашего маршрута, на левом берегу реки Дебин, имелись непроходимые прижимы, обход которых осенью не был найден. Но мы надеялись, что зимняя подробная рекогносцировка специально посланной туда группы дорожников решит этот вопрос. Каково же было огорчение моих товарищей, когда они узнали, что выше по реке прижимы появились и на другом берегу и река Дебин несколько десятков километров текла в глубоком ущелье — «трубе», как мы его прозвали.
Обход «трубы» зимняя экспедиция не нашла, и, несмотря на исключительно тяжелый участок, начальством было принято решение: вести строительство дороги здесь, по прижимам. В связи с этим еще зимой по всему предполагаемому маршруту для нас. были организованы продуктовые базы, а строители приступили к сооружению своих поселков.
Обо всем этом я узнал по возвращении из отпуска и как-то не мог себе представить, что другого, более легкого, варианта с выходом к реке Берелех найти нельзя и что именно по этим отвесным прижимам надо укладывать трассу и строить дорогу.
Мне говорили, будто выехавшие вперед строители сами искали обходы, но безрезультатно. Найти их без большого отклонения от принятого направления нельзя. Мои сомнения могли разрешиться только на месте. И с каким-то двойным чувством ехал я по тайге: радовала предстоящая встреча с друзьями и тревожила будущая работа.
Весна была в разгаре. Это самая хорошая пора для наших изыскательских работ. Длинные прохладные дни сменялись уже светлыми ночами. Еще не было несносных комаров, и без накомарников так легко и свободно дышалось. Вот наша тропа, вот просека и ряд вешек с белыми оструганными верхушками. Здесь прошли мои товарищи. Проверяя их работу, я оценивал каждый километр трассы. Здесь забрались они в марь! Где строители будут брать грунт? Трассу надо несколько поднять, приблизить к подошвам сухих сопок и этим уменьшить дальность подвозки щебня и гравия. Там сделали без нужды поворот — надо спрямить.
Наконец я в кругу своих друзей и товарищей. Из обширных переметных сум извлекаю объемистые пачки писем, подарки и самые срочные передачи. Часть посылок осталась в поселке: они подождут до нашего возвращения на зимовку. Встреча радостная и теплая. По этому случаю работа заканчивается значительно раньше обычного.
Дядя Ваня заболел, и у меня новый помощник. Зовут его Григорий Степанович. Это небольшого роста, коренастый, с серьезными серыми глазами молодой человек. Он, правда, в таежных условиях новичок, но считается опытным изыскателем. Так это на самом деле и оказалось.
За рюмкой привезенного с собой вина и оживленным разговором о Большой земле и отпуске мы провели наш первый вечер.
Радость за друга и легкую зависть вызвало мое сообщение, что Фомич женился, привез молодую жену и устраивает ее в поселке.
В экспедиции несколько новых товарищей, но костяк прежний. Мой конь Васька тоже с нами, но, говорят, сильно одичал. Очевидно, был в не совсем ласковых руках.
Первые дни я знакомился с рабочими, узнавал, как снарядились они в дорогу, как работают и живут.
По маршруту заброшены продуктовые базы, а в них есть и овес. Поэтому продуктов и фуража с собой возим мало, только весь спирт, как всегда, с нами.
Трассу уже подтянули к прижимам, и Григорий Степанович признался, что очень рад моему приезду, так как сам затруднялся намечать дорогу по расположенным впереди кручам. Он уже успел проехать несколько километров вперед и пришел просто в ужас от виденных там обрывов. На них совершенно невозможно укладывать трассу, а схема зимних изысканий не дает ответа на вопрос, где же ее намечать. Зимой товарищи проехали на оленях по реке и сделали кое-какие зарисовки обоих берегов, но по этим зарисовкам нельзя решить, где вести изыскания. Карт по-прежнему нет, а по общей схеме реки и нескольких ее притоков нельзя принимать нового решения.
Когда я подробно ознакомился с нашими «географическими картами» и маршрутом изысканий, у меня окончательно укрепилось сомнение в правильности принятого решения вести изыскания по реке Дебин через «трубу». Само направление говорило об этом. «Труба» шла строго на север, потом на северо-запад, а направление притока реки, по которому предполагалось вести изыскания с выходом к перевалам, было западное. Получилось, что мы должны вести дорогу по двум катетам большого треугольника: на север — по реке Дебин, и на запад — по ручьям. И вполне понятно, что для сокращения расстояния напрашивался ход по гипотенузе. Но именно в этом, таком заманчивом направлении вздымались высокие, покрытые снегом горные вершины и беспорядочным нагромождением терялись вдали.
Река Дебин в районе «трубы» прорезала главный горный хребет Черского. Открытый всего несколько лет назад экспедицией С. В. Обручева, он назывался так в честь Ивана Дементьевича Черского, одного из первых исследователей Сибири, умершего здесь, на реке Колыме, в 1892 году.
Помимо тяжелого для изысканий участка по реке Дебин, нам предстояло найти проход через горную цепь с последующим выходом к реке Берелех. Маршрут был настолько трудным, что я на свой страх и риск решил прекратить работы и организовать поиски нового направления для обхода «трубы».
Недалеко от прижимов в реку Дебин впадал довольно большой безыменный правый приток. Широкая его долина уходила в нужном нам направлении, то есть на северо-запад, по гипотенузе. Как только я это определил, сердце мое радостно забилось. «Вот наша долина, по которой пройдет трасса», — подумал я. Но когда поделился своими соображениями с Гришей, мой помощник меня разочаровал.
— Неужели такая мысль не пришла бы и нам? — сказал он с обидой. — Об этом ручье знают в управлении, и сюда недавно посылалась целая экспедиция, но выхода и перевала из него они не нашли.
— Не нашли? А мы должны найти! Это наша последняя надежда.
Итак, в рекогносцировку! Пока по левому берегу. Но сначала надо обследовать «трубу» и посмотреть, нет ли возможности проложить трассу вдоль нее.
Родная стихия захватила меня. Снова палатка, лагерь, кочевая жизнь и опять тайга со своими прелестями, трудностями и загадками.
Живописной группой выезжаем мы на рекогносцировку и сразу же сталкиваемся с препятствиями. У берегов ехать нельзя, весенние воды еще не спали. Река бушует и стремительно несет свои грязные воды с остатками наледных полей и с сорванными где-то деревьями. Переехать вброд реку невозможно, поэтому уходим
