В совершенно корректной форме и с соблюдением обычного этикета барон высказывал Его Святейшеству рад горьких истин и предупреждений. Барон напоминал хутухте о своих заслугах перед Монголией, а именно, об освобождении страны и установлении в ней порядка и спокойствия; указывал, что он, барон Унгерн, восстановил Монголию, как царство, и короновал Богдо-гэгэна. Не слишком ли скоро все это забылось? “Я неоднократно слыхал от Вас слова о том, что Ваше положение обязывает Вас к непротивлению злу. Теперь я понял, что под этими красивыми фразами Вы прятали от меня Ваш переход в красный лагерь, Вы изменили свое отношение ко мне и к тому делу, за которое я борюсь. Берегитесь! Вы скоро погибнете от руки большевиков и погубите страну. Мне не остается иного выхода, как покинуть пределы Монголии. Я возвращаюсь на русскую территорию”28.
Военная и политическая обстановка вынудила барона заблаговременно перевести дивизионное интендантство с реки Барун-Тэрэлдж (50 верст от Урги) в сравнительно менее опасный район. Таким местом, по справедливости, считалось тогда лишь расположение генерала Резухина на р. Селенге, потому что тот район тщательно наблюдался, и там имелись достаточные силы. В конце апреля 1921 г. интендантство оборудовало обоз в количестве 1500 бычьих и верблюжьих подвод и 1000 вьючных верблюдов. Эти транспортные силы подняли интендантский груз и в мае месяце доставили его на Селенгу. Интендантство разместилось в одной из живописнейших падей, на правом берегу реки верстах в пятнадцати выше моста. Здесь барон намечал соединение обеих бригад на случай неудачи под Троицкосавском и отсюда, как мы скоро увидим, он отправился в свой последний поход.
Во второй половине мая месяца 1921 г. барон Унгерн отдал своим боевым частям приказание выступить из Урги на север, с целью перенести военные действия в русские пределы.
Первым вышел отряд сотника Тубанова, который ловко выкрал Богдо-гэгэна. Тубанов, имевший три сотни — чахарскую, китайскую и монголо-бурятскую — получил от барона инструкцию взять станицу Мензинскую (220 верст на юго-восток от Троицкосавска и почти столько же на северо — северо-восток от Урги). Ввиду того, что к этой станице нет колесных дорог со стороны Монголии, а также что по русской территории в мензинском районе нельзя ездить в повозках, Тубанов взял лишь легкий исключительно вьючный обоз и минимальное количество пулеметов. Станица была занята без боя. Тубанов объявил в ней мобилизацию, давшую ему одну сотню из местных казаков. С этими скромными силами он выступил из Мензы на север, потому что, в соответствии с приказом № 15, должен был развивать наступление на Петровский завод (в 10 верстах от станицы).
Возлагая такое сложное задание на Тубанова, барон строил расчет, конечно, не на силы подчиненного ему отряда, а на вооруженную поддержку казачьего населения. Из этого предприятия, к сожалению, ничего не вышло, так как примыкают только к сильным: Тубанов был разбит девееровцами неподалеку от Мензы, после чего ушел в Маньчжурию с несколькими десятками всадников, а его отряд разбежался.
Географическим пунктом, куда барон Унгерн направлял свой главный удар и, таким образом, ключом всего стратегического плана являлся город Троицкосавск. Город расположен в котловине реки Кяхты, в 3–4 верстах от русско-монгольской границы и 27–30 верстах к востоку от реки Селенги. Троицкосавск почти соединился теперь с некогда самостоятельным городом Кяхтой, стоящим на самой границе. В полуверсте от Кяхты, на монгольской территории находится китайский город Маймачен. С запада и юга от Троицкосавска лежит песчаная степь, местами закрытая жалким травянистым покровом, а с севера и востока он охвачен полукольцом лесистых гор.
Для овладения этим городом и для развития дальнейших операций на Верхнеудинском направлении барон вывел из Урги все наличные силы, оставив лишь монгольское военное училище, комендантскую команду Сипайлова, интендантские мастерские и лазарет. В отряд барона вошло 20 сотен довольно слабого состава (от 60 до 65 всадников в каждой) при 7 орудиях и 20 пулеметах. Из указанного числа 2 сотни составляли отдельный казачий дивизион сотника Нечаева, далее шли 3 русские сотни не казачьи, 2 бурятские, 1 башкирская и 1 татарская, 4 китайских, 3 монгольских, 2 тибетских и 2 чахарских. Главные силы, выступившие из Урги 20 мая под командой полковника Парыгина через деревню Мандал, прииск Дзун-модэ, через долины рек Хара-гол и Шара — гол и прииск Куйтун, должны были выйти к заимке Карнакова на реку Иро, где намечался сбор всех частей перед началом операции. Лишь один чахарский дивизион пущен был бароном по тракту Урга — Троицкосавск.
Из приведенного маршрута видно, что барон вел отряд параллельно с трактом. Этим маневром, с одной стороны, обеспечивалась скрытность движения, а с другой — хорошие корма для лошадей. Барон Унгерн догнал отряд на автомобиле и сразу же в пути занялся реорганизацией своих частей. Он сформировал два полка: 1–й конный полк полковника Парыгина и 4–й — войскового старшины Маркова. В состав 1–го полка барон включил 1 башкирскую, 1 русскую и 4 китайских сотни, а 4–й полк составил из 2 русских, 1 татарской и 2 бурятских сотен. Остальные сотни числились, как отдельные дивизионы: Нечаевский, Монгольский Бишерельту-гуна, Тибетский и Чахарский.
Чахарский князь Найден-ван решился на сепаратный налет на Маймачен по соображениям, не имеющим ничего общего с воинской доблестью. Воспользовавшись тем, что находился на тракте, вне поля зрения барона, 3 июня утром он сбил девееровскую заставу Сретенской кавбригады на первом от Троицкосавска уртоне Ибицык, а затем на хвосте у нее ворвался в город Маймачен. В упоении от своего блестящего успеха, чахары с полным самозабвением отдались родной стихии — грабежу. Но в 14 часов того же дня они были с треском выбиты из Маймачена, причем Найден-ван получил ранение, а его помощник попал в плен. Тем не менее, за короткий срок своего хозяйничанья чахары проявили столько разбойничьей распорядительности, что, в буквальном смысле слова, превратили в развалины то, что было еще не закончено в марте месяце китайскими солдатами. Молодцы Найден- вана перебили всех жителей — китайцев, которые не успели убежать в Троицкосавск. Путешественник П. К. Козлов в 1923 г. записал в путевом дневнике: “После унгерновского (следует читать — китайского и чахарского) разгрома Маймачен стоит в развалинах и совершенно покинут жителями”.
Чахары отхлынули от Маймачена в полнейшем беспорядке, потому что Сретенская бригада обошла их со стороны Монголии. Своим паническим видом они произвели крайне невыгодное впечатление на подошедшие к тому времени к Ибицыку унгерновские части. 4 июня барон тут же на Ибицыке отдал чахарам весь остаток полноценного ямбового серебра и отправил их в Ургу, якобы на формирование. В действительности же он, к общему удовольствию, прогнал их от себя. Не задерживаясь в Урге, чахары ушли на родину.
