Майским утром Лисянский с «Леандром» и «Темзой» покинул берега Англии. Их конвоировал военный английский бриг. Отношения с Россией улучшались с каждым месяцем. Англия старалась обрести надежного союзника в неминуемой войне с Наполеоном.
* * *
5 июня суда вошли в Кронштадтскую гавань и ошвартовались в Петровском канале. На борт «Леандра» поднялись три директора компании, Резанов и Крузенштерн. Осмотрев суда, они одобрили выбор Лисянского. Тут же решили переименовать «Леандр» в «Надежду», а «Темзу» в «Неву». Командиром «Надежды» назначили Крузенштерна, «Невы» — Лисянского. Крузенштерн с начала года находился в Кронштадте и подобрал в основном свой экипаж. Лисянскому предстояло одновременно отбирать людей в команду, готовить шлюп, пополнять запасы.
Крузенштерн при первой же встрече сообщил Лисянскому новость:
— Государь решил направить с нашей экспедицией посольство в Японию во главе с Резановым. То-то нам теперь хлопот прибавится. — Крузенштерн нахмурился. — Угораздило кого-то надоумить государя с японцами якшаться.
Впервые присоветовали завязать отношения с таинственным восточным соседом еще Екатерине II. К этому подтолкнул случай. В 1783 году на Алеутах потерпели крушение русские промысловики, а вскоре они приютили японцев, попавших в такое же положение. Построив судно, все вместе перебрались на Камчатку. Японцев отправили в Иркутск, одного из них привезли в Петербург. Екатерина II по совету ученых под предлогом отправки японцев на родину направила из Охотска в Японию поручика Адама Лаксмана.
Миссия удалась, чрезвычайно замкнутые японцы разрешили прислать в Нагасаки безоружное русское судно для переговоров. Спустя четыре года на Алеутах русские спасли еще 15 японцев, и императрица хотела с ними направить и посольство. Но Екатерина II скончалась, и экспедиция не состоялась.
Теперь министр коммерции Румянцев решил воспользоваться давним приглашением японцев и подал эту мысль Александру I.
— Ваше величество, — докладывал он царю, — есть и достойный претендент возглавить сию миссию.
— Кто же? — безразлично спросил Александр I.
— Статский советник Резанов, — ответил Румянцев, — у него недавно стряслась беда — скончалась любимая супруга. Путешествие отвлечет его от мрачных мыслей.
Александр I сочувственно кивнул головой:
— Сия печаль Резанова мне известна. Пригласите его ко мне, граф.
На аудиенции император отнесся к Резанову благосклонно.
— Избрав вас на подвиг, надеюсь, пользу Отечеству ваша миссия принесет. Подробные указания вы получите у графа Румянцева.
— Ваше величество, я не заслуживаю столь высокого ко мне внимания. Но поскольку мне вручена сия экспедиция, я употреблю все свои способности, дабы успешно исполнить предначертания вашего величества…
Маршрут первого русского кругосветного плавания пролегал от Европы к Южной Америке, вокруг мыса Горн к Сандвичевым островам. Отсюда «Надежда» отправлялась в Японию с посольством, а затем на Камчатку. «Неве» предписывалось следовать к берегам Северной Америки, оказать там помощь русским промышленникам на островах. Загрузив меха, оба шлюпа должны были встретиться в Кантоне и оттуда следовать в Кронштадт.
Занятый подготовкой шлюпа к плаванию, Лисянский-младший попросил брата Анания:
— Будь любезен, братец, помоги советом. Я семь годков отсутствовал, к офицерам на эскадре не успел приглядеться. Ты-то об офицерах более моего ведаешь. Только помни, что должно брать мне лишь больших охотников. И еще чур — иноязычных не предлагай. Достаточно их Иван Федорович насватал.
Последние годы Ананий состоял сначала флаг-офицером командующего эскадрой вице-адмирала Макарова, затем в той же должности у адмирала Тета, а потому неплохо знал добрую половину офицеров Кронштадтской эскадры.
Прослышав о подготовке кругосветного плавания, многие офицеры приходили к Юрию Федоровичу с просьбой взять их, но он не торопился.
— Изволь, — немного подумав, ответил Ананий, — лейтенант Павел Арбузов, ты должен помнить его по корпусу. Он младше нас, но в корпус определен вместе с Крузенштерном. Бывалый офицер, два года крейсировал со мной у берегов Англии.
— Так он у меня был на днях, — прервал Юрий брата, — сам упрашивал взять его. Стало быть, с меня шампанское. А не слыхал ли ты о лейтенанте Повалишине Петре — с «Мстислава»?
— Повалишин лихой лейтенант. Две кампании отплавал вместе со мной в эскадре адмирала Макарова. За десант в Голландии пожалован орденом Анны третьей степени.
Лисянский-младший развеселился окончательно:
— Ну, брат, еще одна бутылка шампанского за мной, его я среди прочих охотников первым отметил. С лейтенантами решено. Просьба разузнать про молодых мичманов, Коведяева Федора и Берха Василия. Штурмана я уже присмотрел — Данилу Калинина, мне его Гревенс присоветовал. Матросами и унтер-офицерами я сам займусь, половину уже отобрал. Охотников хоть пруд пруди. — Юрий ухмыльнулся. — Прослышали, что я у себя на корабле линьки не жалую.
Юрий Федорович вызвал вестового, распорядился принести ужин и шампанское в каюту и вдруг вспомнил:
— Что же это мы с тобой, братец, опростоволосились? По Георгию получили, а до сих пор не обмыли? Жаль, Михайлы Баскакова нет, в плавании он.
В ноябре 1802 года Лисянских, «по положению», за 18 морских кампаний наградили орденами Святого Георгия четвертой степени.
С приходом из Англии брат жил на шлюпе и на берегу бывал только по делам. На полке в каюте Ананий среди мореходных пособий заметил книги Кука, Ванкувера, Лаперуза…
— Видишь ли, опыт человечества, считаю, в мореходстве бесценен, — пояснил младший брат, — сии славные капитаны для пользы нашей свои записки публиковали. Их уже нет в живых, а дела их в книгах продолжают людям служить. Возьми в пример наш вояж. «Неве» предстоит немало акваторий Тихого океана пересечь, где еще никто не бывал. Однако то, что ими обследовано, мне способствовать будет в безопасности.
— Ты никак лелеешь, небось, мысли открывателем новых земель стать? — поинтересовался Ананий.
— Какой же мореход о том не грезит? — вопросом на вопрос ответил брат. — К тому же вояж наш российский впервые снаряжается. Отечество поимеет лишь славу от новых обретений. Однако не забывать должно, что нередко встречаются и неудачи. Вспомни Лаперуза, пятнадцать годков о нем ни слуху ни духу…
Ананий откупорил бутылку, предложил тост:
— За успех твоего предприятия, братец!
Они вышли на шканцы, когда время шло к полуночи. Пробило 7 склянок[37]. Долго катившееся по горизонту солнце уже скрылось в морской пучине, но его отсвет на небосводе продолжал озарять все вокруг, как днем.
