Партизанские отряды и НОАЮ создавались в очень сложных условиях. Оккупантам помогали вооруженные сербские четники и хорватские усташи. Сбежавшее из страны королевское правительство также тормозило усиление Народно-освободительной армии Югославии. И все же США и Англия, и особенно СССР помогали НОАЮ вооружением и минно-взрывными средствами.
К октябрю 1944 г. Народно-освободительная армия Югославии насчитывала около 400 тысяч человек и состояла из 15 армейских корпусов (50 пехотных дивизий), 2-х оперативных групп, 16 отдельных пехотных бригад и 130 партизанских отрядов.
14 сентября 1944 г. в город Крайова прибыл маршал И. Б. Тито. О нем Илья Григорьевич слышал уже много. Говорили о его мужестве и авторитете. Тито — один из немногих крупных партийных работников, которые непосредственно действовали в тылу врага.
Через несколько дней Илья Григорьевич был представлен ему руководителем нашей Военной миссии. Крепко пожав руку Илье Григорьевичу, Тито сказал по-русски:
— Наконец-то я воочию вижу вас, Рудольфе! (Под этим псевдонимом Старинова знали в Испании.) Надеюсь, что наша совместная работа будет полезной. Можете, кстати, связаться с вашим другом Иваном Харишем.
Что поражало Илью Григорьевича в Тито — это знание обстановки в тылу противника. Ему приходилось присутствовать, когда Тито докладывали о военных действиях. Он задавал вопросы или давал указания так, словно сам был там недавно. Прекрасно он знал и командный состав. Он без рисовки восхищался героизмом и мужеством Красной Армии, мастерством ее полководцев.
В начале октября 1944 г. после освобождения восточных районов Сербии Тито с бывшей при нем частью Верховного штаба НОАЮ и Советская военная миссия перебрались на территорию Югославии, в город Вршац.
Во Вршаце Старинов впервые увидел полки Народно-освободительной армии Югославии, дисциплинированные, боеспособные, хотя и плохо одетые.
В подразделениях НОАЮ — у вчерашних партизан — имелось самое разнообразное оружие — итальянское, английское, болгарское, румынское, немецкое. У одних — винтовки, карабины, у других — автоматы, пулеметы и минометы, но недоставало боеприпасов. По пестроте вооружения легко было представить источники его пополнения: трофеи, остатки вооружения регулярной армии Югославии и помощь Советского Союза и союзников.
20 октября 1944 г. войска Красной Армии совместно с частями Югославской армии освободили Белград.
Еще один эпизод из биографии Ильи Григорьевича заслуживает внимания читателя.
Еще во Вршаце ему доложили, что задержаны несколько человек, называвших себя украинскими партизанами. Их обезоружили, когда они самовольно заняли особняк и передавали шифрованные радиограммы. Командир группы — Тищенко просил устроить встречу с Т. А. Строкачом.
Старинову нужно было проверить, действительно ли это партизаны. Войдя в помещение, где их содержали, он увидел группу людей, среди которых многих узнал.
Оказалось, что группу забросили в Венгрию. Пять русских должны были соединиться с двумя венграми. Однако венгры на встречу не явились. Русские же не знали ни языка, ни местности, но имели трехлетний стаж партизанской борьбы. Семьсот километров прошли по тылам врага в форме красноармейцев.
После некоторых препирательств с органами военной контрразведки было разрешено оставить группу при штабе Советской военной миссии в Югославии. Эта боеспособная группа, численностью всего в 5 человек, фактически была единственной реальной силой, которой располагала миссия. Это был основной костяк штаба. Тито удивлялся, как они шли по Венгрии, не зная языка.
В Югославии Илья Григорьевич встретил бывшего офицера корниловского полка. В 1919–1920 гг. они сражались в разных лагерях: он — в Красной Армии, а офицер — в белой. Вместе с Врангелем эвакуировался из Крыма и осел в Югославии. В годы Второй мировой войны немцы начали формировать подразделения из бывших белогвардейцев. Вызвали и его. Сначала поручик Петр Свечин дал согласие, но поразмыслив, ушел к партизанам, а жена его стала хозяйкой конспиративной квартиры, После войны он как реликвию хранил красную звезду партизана. Старинов побывал у него на квартире. В вазе он хранил русскую землю. Особенно интересовали Илью Григорьевича действия «русского» батальона под командой Анатолия Игнатьевича Дьяченко. А. И. Дьяченко учился в Харьковской партизанской школе у М. К. Кочегарова, участвовал в партизанской борьбе на Украине. После того как отряд в неравном бою был рассеян, Дьяченко пытался выйти в тыл Красной Армии, но его схватили, и он очутился в лагере военнопленных в Италии.
Ему с группой удалось бежать. Опыт и знания Дьяченко весьма пригодились. В начале 1944 г. он командовал русским партизанским батальоном в составе 18-й ударной бригады НОАЮ. У него на вооружении, кроме винтовок и автоматов, находились ручные и станковые пулеметы, ПТР, ротные и батальонные минометы.
Весть о делах «русского» батальона разнеслась не только по словенскому Приморью, но и за его пределами. В составе 18-й бригады он успешно совершал рейды даже по северо-западным районам Италии.
Опыт действий «русского» партизанского батальона, выросшего в ударную бригаду на территории Югославии и Италии, показал, как велики были возможности в борьбе с врагом в его тылу.
Трудным испытанием для Старинова стали приемы, устраиваемые военными миссиями Англии, США, СССР. Чего стоила одна только подготовка к этим приемам, уже не говоря о том, как надо было ловчить, чтобы поменьше пить.
Он пил мало и только тогда, когда уже совсем нельзя было отказаться, прибегая к различным ухищрениям, чтобы вместо спирта пить воду.
В Белграде на одном из таких банкетов, устроенном Тито, он оказался вместе с сыном Черчилля, который все удивлялся, что Старинов не пьет водку.
— Полковник! Все пьют водку, коньяк и вино. Вы комбинируете и уклоняетесь от выполнения своего гражданского долга. Видите, я выпиваю свой бокал полностью, — заметил Рэндольф Черчилль.
— Свою норму я выпил, — ответил Илья Григорьевич.
В середине ноября 1944 г. начальника миссии генерал-лейтенанта Корнеева и полковника Старинова отозвали в Москву. В Югославии они проштрафились. Корнеев передал часть имущества, захваченного Красной Армией, штабу Тито. Об этом было доложено куда следует.
Вернувшись в Москву, Старинов поступил в распоряжение Разведуправления Министерства обороны. Начальник управления с ним даже не разговаривал после досадной «промашки». Его вызвали в Главное управление кадров. Здесь Старинова принял генерал Ф. И. Голиков, который был также недоволен тем происшествием.
