После получасового чтения газетных статей военного обозревателя Сергея Курнакова у доктора Холла сложилось благоприятное впечатление о нем: автор объективно освещал все вопросы, связанные с жизнью в Советском Союзе и положением на фронтах Великой Отечественной войны, и был убежден, что Россия в конце концов одержит победу. Поняв, что Курнаков — прогрессивный, патриотически настроенный к СССР человек, Холл, почувствовал себя свободнее, прошел на кухню и удивился: на столе было разнообразие закусок и стояла бутылка русской водки «Московская особая».
Усадив гостя за стол, Курнаков предложил выпить за знакомство, но Теодор Холл стал отказываться, согласившись лишь перекусить. Зная, что водка развязывает язык, хозяин убедил его, что гость должен выпить хотя бы одну рюмку, чтобы соблюсти традиционный русский обычай. Тед уважил хозяина, опустошил до дна рюмку и стал усиленно закусывать. Курнаков сделал то же самое, но, не закусывая по русскому обычаю после первой, начал рассказывать о своей эмигрантской судьбе специально для того, чтобы как-то расположить к себе собеседника. Не забыл он намекнуть гостю на то, что иногда встречается с советскими представителями, особенно из генерального консульства СССР. Затем Бек попросил Теда тоже рассказать о себе.
Гость после выпитой рюмки водки стал и в самом деле более словоохотливым, он говорил свободно, без стеснения и непринужденно. Назвав свою подлинную фамилию и имя, он сообщил также, что является сыном скорняка-меховщика, что ему девятнадцать лет, что закончил Гарвардский университет и защитил докторскую диссертацию, потом работал около года в Металлургической лаборатории над созданием фантастического оружия, что в данный момент он находится в отпуске, а через четыре дня должен уехать из Нью-Йорка к месту работы.
— Куда именно, если не секрет? — поинтересовался Бек.
— Да, это большой секрет, но вам я открою его при условии, если вы познакомите меня с одним из представителей генконсульства СССР. Желательно сделать это в ближайшие два-три дня, а лучше было бы завтра.
Курнаков был весьма опытным агентом советской разведки и потому далеко не случайно обозначил Холлу в ответ на его просьбу время встречи через три с половиной часа. Как только Тед сообщил по телефону, что с ним хотел бы встретиться человек из Лос-Аламоса, из далекого штата Нью-Мексико, Бек, не представляя еще себе, что такое «Лос-Аламос», мгновенно сообразил, что ему нужно пару часов для консультаций с оперработником, у которого он находился на связи. В резидентуре не поверили своему счастью — доброволец, как с неба свалился. Для советской разведки Лос-Аламос являлся объектом устремлений номер один и заиметь там своего источника информации — великое дело! Правда, там был уже один агент — Чарльз, но он приехал туда только около трех месяцев назад и поэтому никакой информации от него не могло еще поступить: с ним не успели даже на то время отработать курьерскую связь, потому что это было не так-то просто. А тут на тебе, человек сам явился из атомной преисподней…
Резидента по линии научно-технической разведки Леонида Квасникова на тот период в Нью-Йорке не оказалось, он находился в командировке в другом штате. Пришлось всю ответственность за решение вопроса с неизвестным человеком из Лос-Аламоса брать на себя Маю и Алексею. Беку была дана установка — в процессе беседы расположить его к себе, попытаться вызвать на откровенность и выяснить следующие вопросы:
1. Чем он может подкрепить свою работу на объекте Лагерь-21 и насколько приближен к атомным секретам;
2. Что побудило его искать контакты с нами и как он думает продолжать их с учетом закрытости Лагеря-2;
3. Все предложения по способам связи должны исходить от него самого;
4. За предоставляемую информацию гарантируйте ему материальное вознаграждение;
5. Проинструктируйте его о соблюдении известных вам правил конспирации;
6. Назначьте вторую встречу ровно через неделю в удобное для вас и для него время в зоопарке у одного из вольеров;
7. В случае крайней необходимости и в интересах дальнейшего развития оперативного контакта можете заявить ему, что вы уполномочены вести беседу компетентными советскими органами.
— А почему вы так настаиваете на встрече именно с сотрудником генконсульства? — спросил Курнаков.
— Потому что вы просто журналист и не гражданин той страны, которая должна знать о реализации Америкой грандиозного и опасного для всего мира проекта. Я хотел бы откровенно побеседовать с официальным сотрудником Советского Союза, которому я готов передать всю необходимую информацию по этому проекту. Советский Союз должен знать о нем, только он сможет противодействовать далеко идущим планам США.
— Но у Советского Союза сейчас нет более важной задачи, чем противодействие фашистской Германии. Он и так практически один, до июня этого года, пока не открылся второй фронт, вел войну с Гитлером.
— Но если русские не узнают сейчас о том, что я хочу им сказать, то потом будет уже поздно. К тому времени может произойти катастрофа. И в первую очередь для них самих, а затем и для всех народов мира.
Курнаков-Бек поразился: «До чего ж он конспиративен и настойчив». И, не раскрывая своей прямой связи с советскими спецслужбами, спросил:
— Ну хорошо, а чем вы можете доказать свое участие в неведомом мне и пока только вызывающем у вас страх каком-то особом проекте?
Доктор Холл надолго умолк, в кармане у него лежал список ученых лос-аламосской лаборатории, в котором указывалось, разработкой каких научных вопросов каждый из них занимался. Холл колебался: показывать или нет этот список, который давно уже жег его карман. Мысленно рассудив, что во имя благой цели можно и рискнуть и что его риск может сделать мир более безопасным, он вытащил из кармана документ и молча передал его Курнакову. Тот внимательно прочитал его и сказал:
— Вот сейчас мне понятно, что такое Лос-Аламос, чем там занимаются и кто еще вместе с вами там работает. Это вы доказали. Теперь и я могу вам сообщить о том, что компетентные советские органы при генконсульстве СССР в Нью-Йорке уполномочили меня рассмотреть все ваши предложения в строго конфиденциальном порядке. Я слушаю вас.
Холл. Прежде чем начать, я хотел бы узнать, почему они поручили это вам, а не захотели встретиться со мной сами? Если они думают, что я не тот, за кого себя выдаю, тогда мы можем прекратить нашу беседу и разойтись по домам.
Бек. В этом нет необходимости. Если они послали меня, так это потому, что наша с вами встреча не ставит под угрозу вашу безопасность. Для такого ученого, как вы, любые контакты с советскими представителями опасны и потому запрещены.
