Надо сказать, что на Бородинском поле Наполеон тоже вел себя не как обычно. Как-то чересчур для него осторожно. Видимо, реалии войны на русской земле не располагали к играм с судьбой.
В конце дня русских с их позиций все-таки выбили. Но что это решало? Они отходили в полном порядке — и явно были готовы завтра же продолжать сражение. В последнее время, особенно в русском походе, Наполеон особенно часто впадал в мрачное настроение. Но таким, как в день Бородина, его не видели никогда. Император был не просто угрюм, он впал в какую-то апатию. Не реагировал на обращения подчиненных, которые требовали от него приказаний. А это уж было для него не характерно вовсе.
Каждая из сторон записала Бородинскую битву в число своих побед. Французы, кстати, до сих пор считают ее таковой. С тактической точки зрения они правы, ведь русских выбили со всех позиций. Но война — не футбольный матч. Основную свою задачу Наполеон так и не решил. Русская армия не была разбита. Да и «по очкам» победил все же Кутузов. Численность армий стала примерно равной. И ведь русские были дома, а французы — совсем наоборот.
По большому счету, Бородинское сражение можно назвать поворотным пунктом в биографии Наполеона. Он и сам потом это признавал, называя САМЫМ СТРАШНЫМ сражением в своей жизни. А ведь ему было с чем сравнивать. Судьба, до того к нему неизменно благосклонная, стала куда менее приветливой. Хотя до краха было еще очень и очень далеко.
4. Шумел, гудел пожар московский
Московские передряги Наполеона описаны множество раз. И подробно их фактическую сторону пересказывать нет смысла. Поэтому напомню только основные вехи.
После Бородино Наполеон ошибается снова. Он-то надеялся, что Кутузов все-таки даст под стенами Москвы еще одно сражение. Но русский полководец решил иначе, и сумел отстоять свою точку зрения на знаменитом военном совете в Филях. Русские войска прошли сквозь Москву. Вслед за ними из города ушло большинство жителей.
Первоначально планы Бонапарта оставались прежними: сидеть в городе и ждать мирных предложений со стороны Александра. Но, войдя в Москву, он убедился, что всё идет наперекосяк. Даже хрестоматийное бесполезное ожидание Наполеоном на Воробьевых горах делегации горожан было только началом. Город оказался практически пуст. А потом начался знаменитый пожар. До сих пор ведутся споры о том, кто был виновником этого бедствия. Возможно, Лев Толстой прав — все произошло потому, что не могло случиться иначе. Москва вообще горела довольно часто. А когда в брошенный деревянный город приходит чужеземная армия, то случайные пожары почти неизбежны. Но Наполеон был до конца жизни убежден, что пожары — дело рук русских поджигателей.
— Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают… Какая решимость! Какие люди! Это — скифы!
Только теперь до Наполеона окончательно дошло, во что он ввязался. Он снова столкнулся с силой, победить которую невозможно. Стало понятно: это еще хуже, чем Испания. Эти люди тоже не сдадутся и будут сражаться до последнего. И в этом ключе Москва, к которой Наполеон так стремился, на взятие которой возлагал такие надежды, оказывалась для него бесполезной. Ну, сидит он в этом городе — а дальше-то что?
Русская армия находилась где-то под Москвой, по-прежнему непобежденная. Что теперь? Идти на Петербург? Но это — еще семьсот километров ужасных русских дорог. На такой маневр просто не имелось уже сил. От Александра же не было ни ответа, ни привета. Все попытки вести переговоры проваливались. Наполеон сделал три попытки заключить мир. И каждый раз всё смягчал условия. Под конец речь не шла уже о том, чтобы заставить Александра делать то или не делать это.
— Мне нужен мир; лишь бы честь была спасена, — так сформулировал Наполеон приближенным свою цель.
Но русский император упорно не желал говорить. Не о чем было. И Бонапарт все явственнее чувствовал, как почва начинает уходить у него из-под ног. К тому же выяснялось, что захваченная Москва на самом-то деле является страшной ловушкой. В сожженном городе откровенно плохо было с продовольствием и еще хуже — с фуражом. Добывать то и другое по окрестностям становилось все более сложно. Подмосковные крестьяне без всякого восторга встречали французские «продотряды», все чаще и чаще те пропадали без вести. Но хуже всего было то, что город сгорел, да не весь. Французская армия, оказалась в большом населенном пункте без особой цели, а в Москве осталась пропасть брошенного имущества. Результат понятен: солдаты пустились во все тяжкие и стремительно превращались в банальных грабителей и мародеров. Дисциплина падала со скоростью летящего с крыши кирпича.
Вот как описывает художества французских солдат интендант Великой армии Анри Бейль (впоследствии — писатель Стендаль):
«Я пошел посмотреть на пожар. Мы увидели, как некий Совуа, конный артиллерист, пьяный, бьет саблей плашмя гвардейского офицера и ругает его ни за что, ни про что… Один из его товарищей по грабежу углубился в пылающую улицу, где он, вероятно, изжарился… Маленький г. Ж., служащий у главного интенданта, который пришел, чтобы пограбить вместе с нами, стал предлагать нам в подарок то, что мы брали и без него… Мой слуга был совершенно пьян; он свалил в коляску скатерти, вино, скрипку, которую я взял для себя, и еще всякую всячину. Мы выпили немного вина с двумя-тремя сослуживцами».
Наполеон понимает: оставшись, как он планировал, на зимовку в Белокаменной, он потеряет армию без всяких сражений.
И тогда он начинает обдумывать один из самых авантюрных своих планов. У него появляется намерение нанести русским «удар поддых». Речь шла о том, чего дико боялись в Петербурге: что Наполеон освободит крестьян. Император рассматривал этот вопрос всерьез. Находясь в Москве, он потребовал предоставить ему материалы по пугачевскому бунту. И лично беседовал со старыми людьми, помнившими то время.
Технически эту проблему можно было решить без труда. Найти какого-нибудь лихого человека выдать его, допустим, за «чудесно спасшегося» Павла I. Опубликовать от его лица манифест… Затея вполне могла бы иметь успех. После подобного манифеста в России началось бы такое, что Александру стало бы просто не до войны с Наполеоном. И упущенная французами победа упала бы тогда чуть ли не с неба.
Но только Бонапарт такого не сделал. Хоть и очень сильно об этом размышлял. Почему? Да, у Александра удалось бы вырвать победу. Но Наполеон видел в революционной Франции, что такое крестьянские восстания. В России воцарился бы бардак и хаос с совершенно непредсказуемыми последствиями. А в то время, возможно, Наполеон все-таки не оставлял надежды договориться с Александром. Он все-таки еще не понимал до конца своего положения. Того, что речь теперь пойдет даже не о поражении, а о катастрофе. Но и освобождение крестьян не было просто авантюрой — это было безумием.
