Но все же самая характерная его черта — коллективизм. Ведь Женя умел красиво забивать: и двумя руками от головы, и крюком, но всегда с удовольствием уступал право завершающего броска товарищу. Сам же занимался наиболее трудной и зачастую неблагодарной черновой работой.
Всем, кто его знал. Женя запомнился навсегда добротой, чуткостью, хорошим настроением, какой–то ласковой улыбкой, словно говорящей: «Ничего, ребята, бросайте, бросайте, а я здесь поработаю, подыграю вам, не волнуйтесь…»
С 1953 по 1959 год Никитин выступал за Минск, одновременно начав заниматься и тренерской деятельностью. Затем перешел на преподавательскую работу в военную академию. Женился он еще в институте на Жене Мулюкиной, легкоатлетке и баскетболистке. Выросли в их хорошем, теплом доме сын и дочка, которые хорошо знают, что их папа был замечательным баскетболистом, классным центровым, членом сборной СССР, сыгравшим за главную команду страны не только на том памятном чемпионате Европы, но и в турне по Финляндии и КНР…
Бруно все называли «красавчиком». И действительно, красив был этот латышский парень. Рост 205 см, легок, строен, выразительные умные черные глаза, гордо посаженная голова, эффектная прическа, всегда модно и со вкусом одет. И через тридцать лет после того, как расстался с баскетболом, он по–прежнему изящен и выделяется броской внешностью. И дочь такую же яркую вырастил.
У нас в рижском СКА Бруно в соседстве с такими великолепными мастерами, как Муйжниекс, Силиньш, Круминьш, превосходил всех в элегантности. Не только фигуры, но и игры. Никогда не фолил, просто не умел грубить. Ему всегда хотелось — и удавалось — играть красиво. Для своего роста он передвигался быстро, даже очень быстро, поскольку обладал сравнительно небольшой массой.
Драке отработал хороший крюк правой, уверенно шел на добивание. А поскольку был подвижен и неплохо технически оснащен, то легко освобождался от противника и успевал бросить без помех. Так что он был одним из самых результативных баскетболистов и у нас, и особенно в ВЭФе, куда перешел после демобилизации из армии.
Приглашали Бруно и в сборную. Тогда как раз команда осваивала игру быструю, острую, а именно в такой манере Драке всегда и действовал. И вообще он был хорош в игре, которая не требовала от него вступления в силовые контакты, жесткие единоборства. Их он явно избегал. Предпочитал или обыгрывать соперника, или, отойдя в сторонку, сыграть на других. Того, что мы называем спортивной злостью, заряженностью на борьбу, у Бруно не было.
А ведь все возможности для такой мужской игры у Драке были. И может быть, это–то неумение (вернее, нежелание) терпеть, сражаться, меряться не только мастерством, но и чистой физической силой не позволили ему вырасти в еще более классного центрового, которым он, безусловно, мог стать. Бруно всегда было сложнее играть против мощных, массивных соперников. Хотя справедливости ради нужно подчеркнуть вновь: не хватало ему собственного веса, простой силы. Ему надо было бы играть вторым центром, «под» основным центровым, рядом с очень большим баскетболистом, а не выполнять эту роль самому.
Однако тогда таких высоких вторых центровых еще не было. И если в игроке больше 2 м, судьбой ему было предназначено действовать главным центровым. Такая доля выпала и Бруно Драке. И в меру своих сил и способностей он с этой функцией справлялся.
В очерке о Круминьше я уже писал, что с появлением «большого Яна» в стране начались поиски высоких людей. Так нашли и Эглитиса. Это был самый рослый после Яниса баскетболист Латвии–рост 213 см. Висвалдис хорошо и. немало поиграл, стал чемпионом Европы. И все же слишком поздно пришел он в баскетбол, слишком многим не успел овладеть, слишком велико было его отставание в баскетбольной школе, чтобы добиться большего.
Открыл его и привлек в настоящий баскетбол известный тренер Альфред Крауклис из рижского ВЭФа. Было Эглитису уже 20 лет. Конечно же трудно было ему в таком возрасте начинать с освоения основ, а потом сразу вступать в борьбу с мастерами. Висвалдис, видимо, сам это понимал и классного игрока из себя не строил. Он был дисциплинирован, с энтузиазмом тренировался, добился хороших физических показателей. Силен он был очень, что неудивительно, поскольку до занятий баскетболом Висвалдис много лет работал в сельском хозяйстве. У Эглитиса, действительно, были поистине стальные мышцы, особенно мышцы ног и бицепсы. А вот расслабиться по–баскетбольному он не умел: возраст не тот, научить уже невозможно.
Бегал этот огромный латыш, широко размахивая руками, какими–то скачущими шажищами, будто прыгал — не быстро, но в общем–то поспевал туда, где был нужен. А нужен он был со своей прыгучестью для борьбы на «втором этаже». В ВЭФ Эглитис попал в удачное для себя время. Общение, взаимодействие, игра с такими партнерами, как уникальный снайпер Ю. Калниньш, Ц. Озере (оба выступали за сборную СССР на олимпиадах), Б. Драке, О. Юргенсон, Ю. Мерксон, Р. Карнитис, будущий тренер знаменитого ТТТ, конечно же в самом положительном смысле сказалось на становлении Висвалдиса.
И сам он привнес в баскетбол нечто новенькое. Так, Висвалдис совершенно по–своему, сверхоригинально бросал штрафные: опускался, как штангист, в широкую разножку. Говорил, что ему так удобнее — присесть на одно колено и выбросить мяч. Больше так ни до него, ни после никто не выполнял штрафные броски. Так что новинка не прижилась, однако Эглитис в такой манере набрал немало очков со штрафных. А поскольку фолили на нем соперники частенько, то и зрителям постоянно предоставлялась возможность увидеть оригинальный номер.
Уже в довольно солидном возрасте для спортсмена он попал в состав сборной СССР, выступил на победном для нас чемпионате Европы‑65. Играл рядом с такими асами, как Петров, Сушак. Как раз тогда в сборной на официальном турнире дебютировали будущие наши звезды Паулаускас, Саканделидзе. И хотя, безусловно, около таких мастеров проявить себя Висвалдису было нелегко, да и играл он мало, но выходил на площадку спокойно и делал свое дело, как и обычно, ответственно, серьезно, сосредоточенно, с большим старанием. Команде присутствие такого гиганта помогало. Тем более что Эглитис, как это ему свойственно, стремился даже за те считанные минуты, что находился в игре, показать все, что умеет. И пусть умел он не так уж много, но то, что умел, выполнял «от и до». Что там говорить, отсутствие техники, легкости в движениях, гармонии не позволяло ему выдвинуться в число звезд, но его преданность делу, баскетболу не может не вызывать уважение и признательность.
