Северный давно мечтал познакомиться лично с Высоцким и всегда очень уважительно относился к его творчеству, о чем неоднократно говорил на своих ранних концертах, и, узнав, что тот находится в городе (в гостинице или где на съемной квартире) вместе со Станиславом Еруслановым, однажды пришел к нему в гости (а коллекционер С. Ерусланов был знаком с Высоцким и даже дважды бывал у Высоцкого дома в Москве, надеясь договориться с ним о записи концерта в Одессе, на студии Ерусланова). И вот, значит, в один из вечеров, как гласит легенда, Северный с Еруслановым (который по замыслу, был взят с собой, как человек, знавший Высоцкого, то есть «для повода») пришли в квартиру (или в гостиничный номер к Высоцкому, это не ясно). Пришли, постучались, Высоцкий оказался дома и открыл дверь, но был явно не в духе (это с ним бывало часто), вероятно уставший от съемок.. Аркадий Северный поздоровался и начал представляться (разумеется, со свойственной ему манерой «питерской подпольной звезды»), мол: «Здравствуйте! Я очень уважаю Ваше творчество и очень хотел бы познакомиться с Вами лично...» (Может быть, даже, хотели пригласить его в гости на «пьянку» и договориться о дальнейшей совместной записи. Высоцкого тогда многие зажиточные и крупные деятели Одессы приглашали к себе в гости — поили и кормили до отвалу, но и не забывали держать под столом на изготовке кассетные магнитофончики, так сказать, если что, что бы можно было сразу записать Высоцкого. Ведь за эти записи в то время можно было получить немалые деньги. Но Высоцкий крайне не любил такой двуличный подход, когда его под видом «гостя» приглашают к кому-то домой на праздничный обед, а сами втихаря пишут песни, и, как правило, он сразу же покидал такие «вечеринки»).
Но вернемся к истории с Северным. «Здравствуйте! — говорит Северный. — Я очень уважаю Ваше творчество и люблю Ваши песни. И очень хотел бы познакомиться с Вами лично! Меня зовут — Аркадий Северный!»
На что Высоцкий, вдруг резко переменился в лице, и в грубой форме наехал на Северного: «Так ты и есть, тот самый Северный, который перепевает мои песни, да к тому же еще и похабно, а мне за это потом везде достается, и постоянно чихвостят в газетах и вызывают «на ковер»?!»
Северный, разумеется, оторопел, начал говорить какие- то отговорки, что это, мол, не он, что «есть другие подпольные певцы» (Жорж Окуджава и прочие), а он «всего-то спел лишь несколько его песен, и то только для друзей, причем всегда представлял в начале песни ее автора...» Но Высоцкого уже «понесло» и было не остановить. (Он вообще отличался крайне тяжелым и злобным характером — об этом пишут все, даже его врачи-психотерапевты. От Высоцкого всегда исходила очень тяжелая и даже агрессивная психологическая «аура», когда как от Северного, по воспоминаниям многих, всегда исходила «аура» теплая и положительная, безобидная...)
В итоге, все закончилось весьма неприятно... Высоцкий не хотел слушать никаких оправдательных слов со стороны Северного (а Ерусланов вообще не впутывался в эту передрягу и сразу же замолк, хотя, возможно, и мог как-то высказаться в защиту Северного). Ну и, значит, после всей этой словесной перепалки, Высоцкий затеял самую настоящую драку... Разумеется, слабому здоровьем Северному, тягаться с «качком» Высоцким было бессмысленно, и ему оставалось только ретироваться...
Около года спустя, Высоцкий был в гостях у своего приятеля, художника и скульптора Михаила Шемякина в Париже. Шемякин как раз слушал тогда записи А. Северного, на катушках, которые ему только недавно привезли из Питера (Шемякин сам из Питера, поэтому Северный всегда был ему близок). Так вот, по воспоминаниям Михаила Шемякина, как только Высоцкий увидел у него катушки с записями Северного, он и рассказал ему всю это историю, произошедшую в Одессе.
«А-а! — сказал Высоцкий. — Это тот самый Северный, который со своим приятелем пришел ко мне в Одессе и пытался со мной познакомиться, а я его покрыл на чем свет стоит и спустил с лестницы...»
Стоит заметить, что об этой самой встрече Северного с Высоцким не знал практически никто из знакомых Аркадия (кроме самого близкого друга певца — В. Раменского, который тоже всегда очень мечтал познакомиться со своим кумиром). Некоторые «обрывки» истории этой неудавшейся встречи знали и Ерусланов с Коцишевским в Одессе, но ничего и никому не рассказывали (скорей всего, по просьбе самого Аркадия). Так что в Питере и Москве только о чем-то догадывались, но без деталей. Абсолютно понятно, что А Северный не хотел давать «ход» этой некрасивой истории, что бы не выглядеть в глазах знакомых несостоятельным. Но в гостях у Генриха Сечкина его, как говорится, «прорвало», и он высказал многое и о многих, о ком и что он думает... Обида у Северного была очень сильная, и это чувствуется на записи у Сечкина крайне ярко — когда Северный с серьезной обидой в голосе, несколько раз повторил (обращаясь к Высоцкому): «Ты не прав!» Это нужно слышать, с какой сильной болью он говорит эту фразу, а это значит, что что-то серьезное имело место быть».
Выступая 22 ноября 1978 года (в 15-ю годовщину гибели президента США Джона Кеннеди) с концертом в Доме ученых в подмосковном Троицке, Владимир Семенович, видимо, не в силах держать в себе воспоминания о весеннем конфликте, заговорил перед слушателями о перепевках своих песен и упомянул в своем монологе Аркадия: «...Последнее время тут мне показали несколько записей, в которых оказалось, что это не я. Там есть четыре песни в моем исполнении, а остальные все поют какие-то странные люди. Значит, лишь бы похрипее или чего-нибудь такое по... поблатнее, в старой манере. Вот. Какие-то там, даже... какие-то там, даже, Ар... Северный какой-то появился, какую-то чушь поет. Вот. И, все, значит, эти все вещи...» (Цит. по фонограмме выступления).
По всей видимости, до Аркадия Северного дошло это концертное высказывание Владимира Высоцкого. Не могло не дойти. Тем более что, собственно говоря, московский коллега «опустил» ленинградского, публично унизив его самого и дурно отозвавшись о его песенном творчестве! Кому такое понравится? Заочная «магнитофонная дуэль» разгорается с новой силой...
Северный в долгу не остается. Но свой публичный «ответ» Высоцкому он даст только в конце 1979 года. Читаем И. Ефимова и Д. Петрова: «Северный — он всегда относился к творчеству Высоцкого достаточно уважительно. И все его известные, — к сожалению, немногочисленные,— высказывания в адрес Владимира Семеновича подтверждают это. Но только до начала этого, 1978 года (то есть — до одесской «встречи». —А.П.). Следующий раз он «вспомнит» Высоцкого в конце следующего года в Москве. И тон уже будет совершенно другой — резкий и с явной обидой в голосе...»
