После нашей беседы Суляев и Рипс были откомандированы в распоряжение начальника ПРМ Алферова. С ними я послал ему записку, в которой были кратко изложены тактико-технические требования к горной установке. Александр Фомич с большим энтузиазмом воспринял задание. Это была его давнишняя мечта — создать легкую переносную «катюшу». Он фактически взял на себя обязанности ведущего конструктора по созданию нового вида оружия и руководителя всех работ, связанных с его производством и огневыми испытаниями.
Для изготовления первой горной установки в ПРМ была создана бригада из семи человек. В нее вошли самые квалифицированные рабочие: Губкин, Хазов, Колесов, Карабанов, Грязнов, Малахов и Кошелев.
Через несколько дней я выехал в ПРМ проверить, как идут работы. Они шли полным ходом: была разработана принципиальная схема установки, сделаны рабочие чертежи основных узлов. Уже вырисовывалась приемлемая по габаритам и весу система.
Примерно недели через две после начала работ был изготовлен опытный образец горной установки и проведены испытательные стрельбы в направлении моря из парка «Ривьера» в Сочи.
Первые залпы горной батареи вызвали переполох в городе. Посты местной противовоздушной обороны решили,что на воде рвутся авиабомбы. Завыли сирены, люди побежали в укрытия... Испытатели не ожидали такого эффекта. В дальнейшем свои действия они согласовывали с постами и штабом МПВО города.
После испытаний я доложил командующему Северо-Кавказским фронтом Маршалу Советского Союза С. М. Буденному, что нами разработана горно-вьючная установка М-8. Маршал приказал показать ему стрельбу этой установки.
На другой день установка и снаряды были доставлены в ущелье Георгиевское (недалеко от Туапсе), где размещался штаб Черноморской группы войск Северо-Кавказского фронта.
Место для стрельбы выбрали на небольшом плато. Установка должна была вести огонь через ущелье по склону горы на расстояние около полутора километров. Район падения снарядов хорошо просматривался с наблюдательного пункта, находившегося примерно в ста метрах от огневой позиции.
На эту стрельбу с маршалом С. М. Буденным прибыли начальник штаба фронта генерал А. И. Антонов, члены Военного совета.
Горная установка имела общий вес 68 килограммов и состояла из трех основных частей — пакета, фермы и станка. Каждый узел весил 22–23 килограмма. Пакет состоял из направляющих для восьми снарядов (по четыре сверху и снизу). Ферма, на которой закреплялся пакет, снабжалась поворотным кругом. Станок имел вид прочного опорного круга с крестовиной в центре и четырьмя откидными ногами, как у паука. На концах ног имелись опорные лапы с отверстиями, в которые забивались металлические штыри. Ими станок прочно закреплялся на грунте. Ферма с пакетом направляющих вращалась вокруг центрального болта. Для горизонтальной наводки на опорном круге была нанесена угломерная шкала с точностью до 0–05 артиллерийских делений. На поворотном круге фермы имелась прорезь с указателем для отсчета делений. Она обеспечивала горизонтальную наводку при любом азимуте стрельбы. Для осуществления вертикальной наводки, то есть для придания заданного угла возвышения, с правой стороны пакета был приделан металлический полукруг, повернутый дугою вниз. На этой дуге нанесли шкалу в угловых градусах, потомучто в таблицах стрельбы имелась графа углов возвышения в градусах. Отсчет углов возвышения, соответствующих дальности стрельбы, производился при помощи шнура с отвесом. Это было просто и надежно. Без уровня угол возвышения определялся точно. Таким образом, прицельная система нашей установки позволяла обходиться без сложных оптических и механических приборов, которые достать было невозможно, и обеспечивала необходимую точность.
Первоначальная наводка в цель по заданному азимуту осуществлялась с помощью минометного коллиматора и артиллерийской буссоли.
После знакомства с установкой произвели залп. Все восемь снарядов вылетели почти одновременно, оставляя огненные хвосты в предвечернем небе. Через мгновение мы увидели, как на противоположной стороне ущелья разорвались снаряды. Заполыхал огонь, показались светло-серые клубы дыма. Гром разрывов заполнил ущелье и где-то в горах отозвался многоголосым эхом. Все молчали, как бы ожидая еще чего-то. Наконец маршал сказал:
— Повторить залп.
Минут через десять залп был повторен. И снова такой же эффект: все снаряды в районе цели легли на небольшой площади. Стрельба велась на малой дистанции по крутому склону горы, обращенному к нам. Склон порос мелким кустарником, который создавал темно-зеленый фон. Поэтому разрывы были четко видны, а рассеивание оказалось невелико.
После второго залпа все подошли к установке и стали ее рассматривать. Установка, еще пахнувшая пороховой гарью, была в полном порядке.
Здесь же, на огневой позиции, было принято решение об организации производства таких установок в нашей ПРМ с привлечением сочинских железнодорожных мастерских и формировании двенадцати горных батарей. Позднее это решение было оформлено как постановление Военного совета Северо-Кавказского фронта. Так совершилось важное событие: был сделан первый шаг в создании горной реактивной артиллерии. Постановлением Военного совета фронта общее руководство в деле создания горно-вьючных установок и формирования горновьючных батарей возлагалось на Военный совет оперативной группы ГМЧ фронта.
Начальником формирования, уже своим приказом, я назначил подполковника М. П. Горохова, его заместителем по политчасти — батальонного комиссара Т. В. Попова. Ответственность за производство установок и координацию работ с железнодорожными мастерскими возложил на И. А. Евсюкова.
О решении Военного совета фронта мы доложили в Москву заместителю Наркома обороны генералу В. В. Аборенкову. Для проверки задуманного нами дела и оказания помощи из Москвы к нам прислали от Главного управления вооружения ГМЧ военинженера 3 ранга Н. Н. Юрышева, военпреда с завода «Компрессор» старшего лейтенанта Доброхотова и конструкторов Есакова и Васильева из СКБ того же завода.
Через несколько дней я выехал в Сочи, куда после первых показательных стрельб переехала наша ПРМ. В Сочи мастерская разместилась на территории санатория «Ривьера». В гараже санатория имелись металлообрабатывающие станки, свободные производственные помещения и большой двор, где можно было развернуть работы.
После создания первой экспериментальной установки необходимо было срочно организовать производство сорока восьми таких же. Однако конструкторские, производственные и снабженческие трудности стали возникать одна за другой. Ведь производство установок развертывалось в условиях изолированного фронта, на территории Черноморского побережья Кавказа, где не было промышленных предприятий, способных оказать нам существенную помощь.
