свои части и, главным образом, получивши сильную артиллерию, 21 июля перешел в наступление и, сбивши противника с позиции у станции Чир, к 31 июля выгнал его за пределы области и сдавил у Царицына.
Наконец, 27 июля части полковника Алферова вышли на севере за пределы Войска и захватили город Богучар Воронежской губернии, который стал опорным пунктом казаков для освобождения России от большевиков.
Но мысль соединиться с добровольцами, дождаться помощи союзников и идти спасать Москву от большевиков атаман мог хранить в сердце своем и никому не высказывать.
Войско Донское было свободно от Красной гвардии, в Новочеркасске собрался Войсковой Круг и приступил к созданию «конституции» и внутреннему строительству. Интеллигентная часть Круга, понимая, что не может быть Войска Донского вне и независимо от России, стояла на дальнейшем развитии военных действий, серая часть Круга, громадное большинство, стояло на принципе «без аннексий», «при свободном самоопределении народов», и самоопределилось в пределах земли Войска Донского, не желая переходить его границы.
Что такое были границы Войска? Границы губернии, межи, часто идущие прямо по степи без всякого признака границы. И только потому, что эта нива принадлежит казаку, а другая рядом крестьянину Саратовской или Тамбовской губернии, можно было узнать, что это граница. Но для казаков это было все. И дальше идти они не желали.
Атамана выбрала серая часть Круга. Она ему верила, и она вверила ему свои судьбы. И эта серая часть Круга определенно говорила: «Что нам Россия? От нее нам были всегда одни лишь неприятности да обиды». Россия и «царский режим» отождествлялись. А царский режим – это тяжелая повинность, казаки на задворках русской конницы, презрительно-ласковое «казачки» и оскорбительное «нагаечники», «палачи», «опричники»!
– Вы посмотрите, какое Войско Донское маленькое, – говорили атаману серые донцы, – может ли оно одно идти спасать Россию? Да и с какой стати! Коли она сама спасаться не хочет. Пусть поднимается, как мы, и идет спасать себя. А на что добровольцы? Засели на Кубани, по Кисловодскам шатаются, а настоящей войны не хотят! Мы хотим мира – и айда по домам. Ведите переговоры с советскими, чтобы, значит, нас не трогали, и мы их не тронем!
И, несмотря на всю свою силу почти самодержца, атаман чувствовал себя бессильным. Перейти границы Войска Донского – это значило из народной войны сделать войну гражданскую, завоевательную в лучшем случае, идти ради добычи, ради грабежа.
Создавался заколдованный круг – идти надо, но идти нельзя. Пойдешь вперед – не будешь иметь успеха, все повернется против тебя.
Атаману удалось добиться постановления Круга о переходе границ Войска Донского, которое было выражено в приказе Всевеликому войску Донскому следующими словами: «Для наилучшего обеспечения наших границ Донская армия должна выдвинуться за пределы области, заняв города Царицын, Камышин, Балашов, Новохоперск и Калач в районах Саратовской и Воронежской губерний».
Но это была мертвая буква. За границу шли неохотно.
– Пойдем, если и «русские» пойдут, – говорили казаки.
Атаман снесся с генералом Деникиным. Он снова и весьма настойчиво просил его оставить кубанцев самих доканчивать освобождение Кубани, как это сделало Войско Донское, а самому идти на Царицын и Воронеж. Атаман писал, что Добровольческая армия и кубанцы имеют против себя одну деморализованную банду «товарища» Сорокина, тогда как на севере силы большевиков крепнут, и сопротивление их почти неодолимо. Екатеринодар занят, 11 сентября на Кубани созывается Рада казачья, самое время генералу Деникину идти и становиться самостоятельным, вне казаков.
Но генерал Деникин отказал в этом атаману. Он должен оставаться на Кубани, пока не освободит от большевиков всего Северного Кавказа. Он откладывал свое движение на север и совместные действия с донцами. Он не хотел работать рядом с атаманом, сила и популярность которого в Войске была сильнее его популярности. Ему приятнее было иметь дело с мягким и податливым Филимоновым, нежели с крутым и твердым донским атаманом. С Радой он не считался, с Кругом и донским атаманом пришлось бы считаться. Генерал Деникин в это время уже не был ни солдатом, ни горячим патриотом – он был политиком. Политика приковывала его к Екатеринодару и Новороссийску.
Он ждал союзников.
В поисках союзников. Украина. Состояние воинских сил Украины. Беспомощность гетмана Скоропадского. Переговоры Украины с Советской республикой. Свидание гетмана Скоропадского с донским атаманом на станции Скороходово. Переписка по этому поводу со штабом генерала Деникина. Необходимость создания неказачьей армии на севере Войска Донского
В этом тяжелом положении атаман все чаще и чаще присматривался к тому, что делалось рядом на Украине. Левый фланг его армии и отчасти тыл, губернии Харьковская, Екатеринославская и Херсонская были Украиной. Пока на Украине был порядок, пока была дружба и союз с гетманом, атаман мог быть спокоен за свой левый фланг. На гетмана Скоропадского атаман мог положиться. Гетман был старым товарищем, почти другом атамана по службе в 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, и, пока П.П. Скоропадский находился на Украине, атаман мог быть спокоен за свой тыл и фланг. Мало того, с Украиной начинался правильный товарообмен, Дон получал от нее не только оружие и снаряжение, но получал сахар, кожу, сукно и мог развивать свою торговлю.
Но мог ли атаман быть спокоен и уверен в том, что в буре, бушевавшей над Россией, гетман Скоропадский устоит? Будет ли он тем дубом, которому не страшны стихии? Умиротворяется ли действительно Украина или ее благополучие чисто внешнее?
Донесения атамана Зимовой станицы в Киеве генерал-майора Черячукина беспокоили атамана. Атаман с детства усвоил, что может быть свободно только то государство, которое опирается на сильную национальную армию.
У гетмана армии не было. Немцы мешали ему создать таковую. Они боялись осложнений, они оккупировали Украину для своих целей, и им украинская армия была не нужна. Украинские верхи, посаженные волею немцев, боялись объявлять мобилизацию и собирать армию: большевизм был слишком силен в низах, и такая армия могла легко подпасть под пропаганду большевиков или быть увлеченной авантюристами, коих много бродило тогда по Украине.
Гетман и его приближенные считали, что в то время можно было рассчитывать только на немцев, а если уж придется создавать армию, то создавать ее на особых началах из вольнонаемных добровольцев, набираемых из крестьян-собственников.
На Украине создание армии шло прямо противоположно тому, как создавалась армия на Дону. На Дону народ поднялся против большевиков, собрался в дружины, дружины призывали офицеров, а затем уже работою командующего армией генерала Денисова и его штаба эти дружины выкристаллизовались в полки, дивизии, корпуса и армии, и туда пришлось назначить соответствующих
