Как выяснилось впоследствии, враг на этот раз бросил против партизан значительно больше сил, чем когда-либо. К экспедиции были привлечены 218-я пехотная дивизия, 4-й заградительный полк СС, 16-й карательный отряд, специальное бронетанковое подразделение 3-АА, различные части и подразделения, стянутые от Старой Руссы, Пскова, Дно, Великих Лук, Холма, а также части 8-й танковой дивизии, введенные в бой несколько позднее. По существу, гитлеровцы двинули против нас весь свой 39-й армейский корпус.[54]
К этому времени общая обстановка на фронтах Великой Отечественной войны вновь начала складываться не в пользу Красной Армии. Летом 1942 года на советско-германском фронте было сосредоточено 266 вражеских дивизий, из них 193 немецкие — почти в полтора раза больше, чем в 1941 году. Не решившись вести наступление на всем фронте, гитлеровское командование сосредоточило свои войска на южном крыле, создав здесь перевес сил. Пал Севастополь. Советские войска потерпели поражение под Харьковом. Обстановка на юге становилась угрожающей: противник овладел здесь инициативой, его ударные группировки рвались к Волге и Кавказу.[55]
Главной стратегической задачей, решение которой, по замыслу немецко-фашистского командования, должно было обеспечить разгром советских войск и победное завершение войны, для противника стало: «…на севере добиться падения Ленинграда; в дальнейшем намечалось нанести главный удар на юге, уничтожить советские войска западнее р. Дона, овладеть нефтяными районами Кавказа и перевалами через Кавказский хребет, а захватом Сталинграда перерезать советские коммуникации на Волге. Успешное проведение этих операций должно было создать условия для последующего удара на Москву».[56]
Сегодня мы знаем, что советские войска завершили битву на юге блестящими победами под Сталинградом, на черноморском побережье, в горах Кавказа. Но должны были до этого пройти месяцы тяжелейших боев; не вдруг всеобщее ликование и победный звон литавр в стане врага сменились всеобщим же трауром, ознаменовавшим начало второго периода Великой Отечественной войны 1941–1945 годов.
К осени на всех фронтах разгорелась упорная, страшная, кровопролитная битва. Ведь активность советских войск на любом участке театра военных действий лишала гитлеровцев возможности свободного маневрирования силами, переброски их на направление главного удара.
Возвращаясь к боям, вспыхнувшим в это время на территории Партизанского края, я далек, конечно, от стремления сравнивать их с великой битвой, развернувшейся на юге. Наши масштабы по сравнению с ней были мизерны, рассматривать то и другое в одном ряду нелепо. Но приказ Верховного Главнокомандующего № 227 от 28 июля 1942 года прямо касался и каждого из нас. А суть этого приказа укладывалась в три железных слова: «Ни шагу назад!»
К началу боев в крае сосредоточились значительные партизанские силы: возвратились из рейдов под Псков и Порхов и с ходу вступили в бой 1-я и 4-я бригады, пришла 3-я бригада. Таким образом, вместе с нашей их стало четыре. Военный совет Северо-Западного фронта стремился регулярно снабжать нас оружием и боеприпасами. Но бои были так тяжелы, что доставленных из советского тыла 500 тысяч патронов хватило лишь на три дня, а заброска их в край с каждым днем усложнялась из-за того, что наши лесные аэродромы переходили постепенно в руки врага.
Надо сказать, что на участке моего полка довольно долгое время гитлеровцы даже не пытались начать боевые действия. Они напали на край суеверного направления, затем повели наступление с востока и, наконец, с юга. Но на нашем участке все было тихо. И это несмотря на активные действия наших диверсионных групп, полностью блокировавших железную дорогу на участке Локня — Дно и наносивших врагу ощутимый урон. Вот записи из «Журнала боевых действий полка»:
…В ночь на 20.7 группа ком. взвода отр. «Храбрый» Волкова на участке ж.-д. Дедовичи — Дно взорвала в 5.00 воинский эшелон — 3 платформы с автомаш., остальные крытые вагоны. После взрыва большой пожар. Значит, было горючее…
…В ночь с 21 на 22.7 группа Смекалова (10 чел.) в р-не д. Межник, Смородовка, Клинок на участке ж.-д. Дедовичи — Чихачево взорвала в 14.00 эшелон в 50–60 вагонов… Взрыв произвел Смекалов… Уничтожено: паровоз (16 кг взрывчатки), 6 вагонов пассажирских и теплушек, 316 солдат и офицеров. Повреждено ок. 30 ваг., 600 м полотна. Трое суток движения не было…
…30.7 Группа ком. взвода Цветаева из отряда «Отважный» (5 чел.) на ж.-д. Чихачево — Ашево (д. Канино) подорвала эшелон — 6 товарных вагонов. 5 платформ…
…8.8…Группа Титова… в 2-х км севернее д. Железна утром около 10.00 подорвала эшелон в сост. 1 пасс, вагона, 2-х платформ с танками, 11 товары, вагонов, шедший со стороны Ашево… Уничтожен паровоз, две платформы, 9 товарных вагонов, один пассажирский и до 45 солд. и офицеров…
…11.8 в 1 км южнее разъезда Лозовицы заложен фугас 16 кг группой спецотряда под команд. Евстратова… В 8.00 со стороны Сущево шел ремонтный поезд, состоявший из паровоза и двух платформ, на кот. находилось до 20 солдат. Взрывом уничтожены солдаты, выведен из строя паровоз…[57]
Кроме того, проводили мы в то время и другие боевые операции. 11 августа, например, отряд «Храбрый» разогнал двигавшееся от Подсобляева на Круглово подразделение гитлеровцев из шестидесяти человек, уничтожив около сорока. 16 августа 9 партизан из отряда «Отважный» во главе с командиром отряда Петровым произвели огневой налет на Городовик. Одним словом, полк не сидел сложа руки.
Рассказывая о тех днях, не могу не вспомнить и о нелепейшем случае, лишившем нас в одно мгновенье и командира, и комиссара диверсионного отряда.
6 августа Плохой и Смекалов, сидя в своем шалаше, вели разговор о недавно доставленных в край новых противопехотных минах. Смекалов был уже знаком с их устройством, он что-то объяснял своему командиру, а потом, устав «показывать на пальцах», сбегал за «наглядным пособием»: принес мину в шалаш и положил себе на колени. И Плохой, и Смекалов были опытными подрывниками, они знали в своем деле толк. И все-таки Смекалов что-то сделал не так, в чем-то ошибся…
Когда мы подбежали к тому месту, где только что стоял их шалаш, нашим глазам открылось страшное зрелище. Смекалову взрывом вырвало мышцы внутренней стороны бедер и весь низ живота, но он был еще жив, мы смогли положить его на телегу и отправить в госпиталь. В дороге он умер. А Плохой, который в момент взрыва сидел, склонившись к мине, был отброшен ударной волной в сторону, сильно обожжен, потерял зрение и слух и тоже находился между жизнью и смертью, причем к смерти гораздо ближе.
